Юрий Акимов - От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

На рубеже XVII-XVIII вв. в расстановке сил между англичанами и французами в Северной Америке произошел ряд существенных изменений. Заключение «Великого мира» 1701 г. и переход ирокезов к политике нейтралитета обеспечили безопасность южных границ Новой Франции и создали объективную возможность дальнейшего развития французской экспансии в глубь континента, в то время как продвижение англичан в северном и западном направлениях было приостановлено. В то же время основание Луизианы привело к образованию новой зоны англо-французского конфликта на юго-востоке современных США. Кроме того, начало освоения французами долины Миссисипи вкупе с их продвижением в районе Великих озер независимо от того, насколько четкими и продуманными были планы Версаля в отношении данного региона, да и всей Северной Америки, явилось объективной предпосылкой создания французского «барьера», который должен был протянуться через весь континент с севера на юг и с которым неминуемо должны были столкнуться англичане.

В то время как контуры дальнейшего развития французской экспансии были так или иначе намечены (хотя, конечно, ее мощь и организованность не следует преувеличивать), большинство разрозненных английских колоний не имело никаких четких планов своего продвижения в глубь континента, а также необходимых условий и потребности в этом. Сильные антифранцузские настроения были распространены лишь среди определенной части колониальной верхушки Нью-Йорка, Массачусетса, Южной Каролины, а также наиболее воинственно настроенных британских колониальных чиновников и торговцев, связанных с Северной Америкой. Кроме того, эти настроения были в значительной степени диверсифицированными. Так, в Нью-Йорке они были антиканадскими, в Массачусетсе — антиакадийскими, а в Южной Каролине — антилуизианскими. В свою очередь, члены Компании Гудзонова залива были заинтересованы в изгнании французов прежде всего из этого региона, а владельцы рыболовных судов из западноанглийских портов — с побережья Ньюфаундленда. При этом все участники процесса колониальной экспансии стремились получить поддержку правительства метрополии, интересы которого, однако, далеко не всегда совпадали с интересами его подданных.

Правда, в английских колониях и в самой Англии в это время уже была озвучена мысль о необходимости объединения. В 1697 г. Уильям Пени направил Совету по торговле свой знаменитый «План союза», [1011] См.: Mr. Perm's Plan for a Union of the Colonies in America (1697) // Documents Relative to the Colonial History of the State of New York. Vol. IV. P. 296-297. а в 1701 г. в Лондоне на эту тему был издан анонимный памфлет. [1012] См.: An Essay upon the Government of the English Plantations on the Continent of America. London, 1701. Однако эти идеи пока еще не завоевали умы ни по одну, ни по другую сторону Атлантического океана.

В Северной Америке факт заключения Рисвикского мира не изменил отношения подданных двух держав друг к другу, которое в целом осталось в лучшем случае настороженным, в худшем — открыто враждебным. Последующие события также не способствовали этому.

Две колониальные империи на Североамериканском континенте продолжали развиваться каждая по-своему и в своем направлении, но это развитие неминуемо должно было привести их к новым конфликтам. В то же время исход соперничества двух империй отнюдь не был предрешен. Знаменитый английский историк А. Дж. Тойнби, рассуждая на темы «вызова окружения», заметил, что любой, кто взглянул бы на ситуацию в Северной Америке в 1701 г., неизбежно пришел бы к выводу о том, что французы имеют здесь наиболее предпочтительные шансы в борьбе со своими соперниками. «Будущее континента кажется фактически определенным — французы будут победителями!». [1013] Toynbee A.J. A Study of History. Abridgement of Volumes I-VI by D. С Sommervell. New York; London, 1947. P. 97.

На первом этапе войны, продолжавшемся до конца 1707 г. события в Северной Америке и вокруг нее разворачивались по уже хорошо знакомой нам схеме: стычки в пограничных районах при активном участии индейцев и широкомасштабные проекты, которые по разным причинам невозможно было осуществить.

После короткой мирной передышки, продолжавшейся менее пяти лет, Европа погрузилась в пучину нового грандиозного конфликта, получившего название Война за испанское наследство. Эта война была вызвана не столько самим фактом воцарения в Мадриде Филиппа Анжуйского (такова была воля Карла II Страдальца, с которой следовало считаться), сколько непомерными притязаниями Людовика XIV, попытавшегося воспользоваться данной ситуацией, для того чтобы превратить Испанию вместе со всеми ее владениями в сателлита Франции, не исключая в перспективе возможности объединения двух монархий в рамках личной унии. Угроза такого резкого изменения баланса сил в Европе и во всем мире вызвала протест со стороны традиционных соперников Франции. Правда, поначалу они заняли выжидательную позицию (в апреле 1701 г. Вильгельм III даже признал Филиппа V испанским королем). Однако введение французских войск в крепости «барьера», а также признание Версалем английским королем Якова III — сына скончавшегося 16 сентября 1701 г. Якова II (что являлось открытым нарушением условий Рисвикского мира) сделало разрыв неизбежным. Осенью 1701 г. Англия, Голландия и Австрия (которая сама имела виды на испанское наследство) восстановили Великий союз, а 5/15 мая 1702 г. эти державы объявили войну Людовику XIV.

Основные сражения Войны за испанское наследство, как на суше, так и на море происходили в Европе. В то же время эта война затронула и колонии противоборствующих держав, которые, в свою очередь, стали обращать большее (по сравнению с предшествующим конфликтом) внимание на заморские театры боевых действий. В значительной степени это было связано с тем, что в ходе войны и Франция и ее противники (в первую очередь Англия и Голландия) стремились добиться закрепления за собой монопольного права на торговлю с испанскими владениями в Новом Свете и в то же время исключить оттуда конкурентов. [1014] См.: Graham G. S. Empire of the North Atlantic. The Maritime Struggle for North America. Toronto, 1950. P. 83.

Что касается Североамериканского континента, то здесь Война за испанское наследство по сравнению с предшествовавшей ей Войной Аугсбургской лиги также имела ряд новых черт, которые были связаны как с теми изменениями, которые произошли на этом континенте в предшествующий период, так и с определенными поворотами в политике метрополий (прежде всего Лондона). Однако эти черты проявились не сразу.

К началу XVIII в. англичане и французы в Северной Америке уже приобрели определенный опыт ведения боевых действий в специфических колониальных условиях; и те и другие достаточно хорошо познакомились с сильными и слабыми сторонами своего противника. Кроме того, обе стороны, как мы показали в разделе V, уже имели определенные стратегические установки в отношении дальнейшего развития своей экспансии и/или представления о стратегических замыслах друг друга. Все это нашло отражение в разнообразных планах операций против владений соперников, которые с началом Войны за испанское наследство (и даже несколько раньше) стали активно выдвигать представители «колониальных кругов» обеих держав, надеясь осуществить их в случае благоприятного стечения обстоятельств.