Игорь Можейко - Исторические тайны Российской империи

Дело в том, что Седов не был учен иностранным языкам. И когда он писал текст для флагов, которые собирался ставить на всех открытых им землях, то и название экспедиции, и собственную фамилию написал на «смеси французского с нижегородским». А на том древке, что нашли папанинцы, не было ни одной ошибки!

Линник в своем дневнике скопировал надпись с флага, который они поставили над могилой Седова. И надпись была с ошибками!

Вернее всего, папанинцам велели найти могилу Седова как можно ближе к Северному полюсу. Ведь и они тоже как бы повторяли путь и подвиг Седова, только без жертв.

Так что если эта тайна разрешится, то на свете будет две могилы Седова. Ведь не станут же монументы с острова на остров переносить?

На флот великой морской державе России вечно не хватало денег. Может, оттого, что мы по происхождению люди лесные и пересекать море – не славянская доля. К тому же до Петра I Московия фактически выхода к морю не имела, и если бы даже начала строить корабли в Холмогорах, направить этот флот было бы некуда.

Петр I искренне желал превратить Россию во владычицу морей. К его времени моря уже были в наличии, и врагов хоть отбавляй. На Балтийском море шустро сражались русские галеры и даже умудрялись брать на абордаж шведские фрегаты. Но как дело доходило до больших кораблей, то подрядчики воровали так энергично, а выписанные из-за границы корабельные мастера так сурово пили русскую водку, что в решающий момент петровские фрегаты давали неуемную течь и не только до Мадагаскара, как того желал государь, но и до Константинополя добраться не могли.

Впоследствии времена изменились. Морей и океанов в России стало так много, что одновременно существовало несколько флотов, рождались умелые адмиралы, но в решающий момент правительство начинало экономить именно на флоте, и командовать им наряжали какого-нибудь дряхлого великого князя, для которого ванна была максимально возможным водоемом. Поэтому следом за отважным рейдом Ушакова всегда наступал долгий период прозябания.

В начале XX века, потеряв несколько добрых броненосцев в Порт-Артуре, правительство решило погубить и все остальные свои корабли единым махом, для чего их собрали вместе и послали через полмира к берегам Японии, чтобы японцам было удобнее и сподручнее их утопить. У небольшого японского острова Цусима русский флот был окончательно ликвидирован, и открылись возможности начать с нуля и стать державой, обладающей самыми новыми и современными кораблями.

После поражения в войне с Японией Морской генеральный штаб собрался на совещание и 19 марта 1907 года решил, что замечательная возможность стать первой в мире морской державой должна быть немедленно осуществлена.

Три года после этого программа строительства восьми линкоров горячо обсуждалась в коридорах русской власти, но ничего ровным счетом не предпринималось, хотя бы потому, что денег не нашлось!

И тут в 1910 году наша разведка донесла, что Турция заказала в Англии три новейших линкора. Не восемь, конечно, но если учесть, что у нас еще не было ни одного – тоже немало.

Перепуганные адмиралы и чиновники наскребли все же денег, но не на восемь, а только на три.

Эти линкоры были заложены на николаевских верфях в 1911 году и вступили в строй только в 1915 году, когда Первая мировая война гремела вовсю и планы изменились. Ни о каком прорыве в Средиземное море и речи быть не могло – оставалось лишь господствовать на Черном.

Пока заканчивались работы над линкорами, турецкие линкоры в войне не участвовали. Но оказалось, что было вполне достаточно одного немецкого крейсера «Гебен», чтобы полностью парализовать судоходство на Черном море.

Стали мы ждать, когда будут закончены линкоры, и дождались. Линкоры вступили в строй, но «Гебен» уже уплыл восвояси.

Тогда начались неспешные приготовления к прорыву через Босфор.

Зачем это нужно, никто толком не знал, так как в Средиземном море господствовали флоты союзников – Англии, Франции и Италии, которые в русской помощи не нуждались.

Но три могучих линкора «Императрица Мария», «Екатерина II» и «Александр III» встали на внешнем рейде Севастополя, готовые к подвигам.

И вот в шесть утра 7 октября 1916 года «Императрица Мария» взорвалась.

Взрыв прогремел в крюйт-камере носовой артиллерийской башни. Сила взрыва была колоссальной, взорвались боеприпасы, хранившиеся в башне, сильный удар разорвал палубу, а затем последовала серия новых взрывов. Свидетели насчитали двадцать пять взрывов, которые продолжались в течение часа. В нескольких местах вспыхнули пожары.

Линкор начал медленно крениться на правый борт.

Команда отчаянно боролась со взрывами и с огнем, но остановить пожары было выше человеческих сил.

В семь часов раздался последний сильный взрыв… Линкор буквально нырнул носом вниз. Крен на правый борт еще более усилился. Крик ужаса пронесся над Севастополем. На глазах у многих тысяч человек линкор медленно перевернулся, показался киль стального кита, и все скрылось под водой. Не успели спастись 130 офицеров и матросов, несколько сот человек было ранено и обожжено.

Разумеется, была назначена высокая комиссия. Причина взрыва оставалась совершенно загадочной.

Комиссия предположила, что следует выбрать одну из трех версий катастрофы, которая не только обезглавила Черноморский флот, но и послужила причиной падения боевого духа. С этой минуты никто уже не планировал наступательных операций.

Комиссия считала, что мог самовозгореться порох, могла иметь место неосторожность в обращении с огнем и могла быть диверсия.

Общественное мнение сразу выбрало последний вариант.

И понятно: идет война, всюду враги, шпионы, и чем хуже дела на фронте, тем сильнее ищут виноватых. Ведь наша славная армия непобедима? Конечно же, непобедима! Значит, ей мешают победить? Мешают!

Одни стали винить царя – он плохо командует. Другие обвиняли царицу – она немка и, конечно же, помогает шпионам. Третьи считали, что шпионы проникли повсюду, нельзя шагу ступить.

Особенно на всех повлияло то, что катастрофа произошла на глазах у всего города, будто кто-то специально хотел показать, что дело России проиграно, что даже дома нельзя чувствовать себя в безопасности.

И все же вначале комиссия принялась исследовать первые версии.

Самовозгорание отвергли почти сразу. Сам по себе мог взорваться только старый порох, а на «Императрице Марии» порох был свежий. Кроме того, температура внутри корабля никогда не поднималась выше нормы.

А что, если виновата небрежность? Небрежности в обращении со снарядами и боеприпасами найти не удалось, однако у всех трех новых линкоров обнаружилась одна странная деталь. Оказывается, из снарядного погреба вел темный узкий ход, по которому можно было выйти на палубу. Эту ошибку допустили инженеры, проектировавшие линкоры.