Полибий - Всеобщая история.

14. Раз мы признали это, легко уже понять разницу характеров Арата и Деметрия, именно: следуя внушениям Арата, Филипп, касательно Акрополя, соблюл верность мессенянам и на прежнюю, как говорится, тяжелую рану, причиненную избиением мессенских граждан, наложил хоть небольшой пластырь. Напротив, по отношению к этолянам, он последовал совету Деметрия и потому учинил нечестие против богов, уничтожив священные предметы, совершил преступление против людей, нарушив законы войны, повредил собственному делу, потому что показал себя беспощадным и свирепым врагом своих противников. То же самое было и на Крите: пока Филипп в обращении с критянами руководствовался главным образом указаниями Арата, он не только не обидел, но и не огорчил никого из жителей острова, всех критян покорил своей власти и всех эллинов расположил к себе своим прямодушием. Напротив, когда он подчинился Деметрию и причинил мессенянам помянутые только что бедствия, он вместе с благоволением союзников утратил и доверие эллинов. Вот что значит для юных владык тщательный выбор спутников и друзей 30: они или губят их власть, или упрочивают ее; но к этому относятся обыкновенно с крайним легкомыслием и полнейшим невниманием ( О добродетелях и пороках ).

15. 31 ...Под Сардами непрерывно следовали одна за другою легкие стычки и правильные сражения, днем и ночью, причем обе воюющие стороны изобретали всевозможные засады, противозасады и нападения; подробное описание всего этого было бы и слишком длинно, и совершенно бесполезно 32. Наконец, уже на втором году осады критянин Лагор, человек весьма опытный в военном деле, сообразил, что обыкновенно укрепленнейшие города с легкостью 33переходили в руки неприятелей по беспечности их жителей, которые потому именно, что полагаются на естественные или искусственные укрепления, нисколько не заботятся об охране города. Он сообразил также, что обыкновенно неприятель овладевает подобными городами в наиболее укрепленных пунктах, в которых жители вовсе не ожидают неприятельского нападения. И теперь Лагор видел, что благодаря сложившемуся заранее мнению об укрепленности Сард все осаждающие покинули мысль взять город приступом и рассчитывали вынудить его к сдаче разве что голодом. Тем старательнее изыскивал Лагор средства ко взятию города приступом и исследовал местность, откуда можно было бы сделать нападение. Лишь только он заметил, что стена у так называемого Ориона, — там, где соприкасаются между собою Акрополь и город, — остается без охраны, он с надеждою на успех отдался осуществлению задуманного плана. В беспечности стражи ему удалось убедиться вот каким образом: место это представляет весьма крутой обрыв, у подножья его находится овраг, в который жители города имеют обыкновение бросать покойников, а также туши павших лошадей и вьючных животных; поэтому здесь постоянно собирается множество коршунов и других птиц. Лагор заметил, что птицы, поев досыта, отдыхают невозмутимо на откосах скал или на стене, а отсюда неизбежно следовало заключение, что в этом месте стена не охраняется стражей и большею частью оставляется без людей. Сообразив все это, он отправился ночью на место и тщательно исследовал, где можно бы подойти к стене и установить лестницы. Когда он убедился, что можно сделать это в определенном месте у одного из утесов, то сообщил о своем открытии царю. 16. Царь с радостью принял сообщение Лагора и приказал ему привести свой план в исполнение. Лагор обещал сделать со своей стороны все возможное, но просил царя дать ему в товарищи этолийца Теодота и начальника гипаспистов Дионисия и повелеть им заняться сообща с Лагором осуществлением предприятия, так как оба они почитались людьми достаточно ловкими и отважными для исполнения задуманного дела. Царь тотчас исполнил просьбу Лагора, и поименованные выше люди, совместно обсудив все подробности дела и согласившись между собою, стали выжидать такой ночи, когда бы к утру не светила луна. Такая ночь наступила. Накануне решительного дня 34поздно вечером они выбрали из всего войска пятнадцать сильнейших и отважнейших человек, которым предстояло нести лестницы, вместе с вождями взбираться на стену и делить опасности предприятия. Вслед за сим они выбрали других тридцать человек, которые должны были засесть в некотором расстоянии оттуда и, лишь только Лагор и его спутники взберутся на стену и достигнут ближайших ворот, сделать нападение снаружи и попытаться разбить дверные петли и косяк 35, а сами они изнутри постараются взломать засовы и запоры. В тылу за этими тридцатью должны следовать две тысячи человек, которые вместе с ними обязаны ворваться в ворота и занять площадь вокруг театра 36, по своему положению господствующую и над Акрополем, и над городом. Дабы выбор людей не возбудил подозрения относительно подлинной цели начинания, Лагор распространил молву, будто этоляне собираются проникнуть в город через какой-то овраг и отборным воинам надлежит быть наготове, дабы по данному сигналу воспрепятствовать этому 37.

17. Когда все было готово, Лагор с товарищами, лишь только луна скрылась, пробрались тайком с лестницами к обрыву и поместились под выступом скалы. На рассвете, когда стража с этого места удалилась, царь, как обыкновенно бывало прежде, отрядил часть войска на сторожевые посты, а другую, большую часть, вывел на ристалище и там выстроил его в боевую линию, так что действия царя вначале ни в ком не возбуждали подозрения. Но лишь только установлены были две лестницы, по одной из которых стал подниматься Дионисий, а по другой Лагор, в лагере началось смятение. Дело в том, что осажденные, не исключая и тех, которые были подле Ахея в Акрополе, не замечали взбирающихся по лестницам врагов благодаря выступу над утесом; между тем из лагеря видно было, как смельчаки поднимались с опасностью жизни. Одни, пораженные неожиданным зрелищем, другие в ожидании и тревоге за будущее, стояли оцепенелые и вместе радостные. Царь видел всеобщее возбуждение в стоянке и, желая отвлечь от происходящего внимание как своих воинов, так и жителей города, повел войска вперед и ударил на ворота, находившиеся на противоположной стороне и именуемые Персидскими. Ахей с Акрополя замечал необычное движение в неприятельском стане, но долгое время недоумевал, что предпринять, ибо не знал и никак не мог уяснить себе, что такое происходит. Наконец он послал отряд к воротам навстречу врагу; но воинам приходилось спускаться по узкой крутой дороге, и потому они запоздали. Тем временем начальник города Арибаз, не подозревая ничего дурного, устремился к воротам, на которые, как он видел, ударил Антиох; часть воинов он поставил на стене, других пропустил в ворота и приказал им сдерживать натиск врага и вступить с ним врукопашную.