Полибий - Всеобщая история.

Я считал нужным остановиться подольше на этом предмете, так как и в наше время, когда македоняне были побеждены, многим из эллинов такой исход борьбы казался чем-то невероятным, и впоследствии часто может возникать вопрос, почему и каким образом фаланга одолена была военным строем римлян.

33. Перемена в характере Филиппа после поражения при Киноскефалах.

Что касается Филиппа, то он в битве сделал все, что было в его власти, а потерпев полное поражение и затем постаравшись собрать вокруг себя возможно больше воинов, уцелевших в бою, устремился через Темпы в Македонию, а в Ларису ночью еще отправил кого-то из щитоносцев 116с поручением уничтожить и сжечь царские бумаги: памятовать свои обязанности и в несчастии — достойный царя образ действий. Он хорошо понимал, что если римляне захватят его записки, то получат в них важное орудие 117как против него самого, так и против друзей его. Наверное, и раньше на других людях наблюдалось, что, пока благоденствует человек 118, он не умеет пользоваться властью с тою умеренностью, какая человеку подобает, а потом в несчастии ведет себя скромно и благоразумно. Но особенно поразительна была эта двойственность характера в Филиппе, как покажет следующее ниже изложение. Если мы представили первоначальное расположение Филиппа к добру, потом извращение его, с показанием того, когда, как и почему это совершилось, с обстоятельным изложением деяний, за это время совершенных, то необходимо представить таким же точно способом и обратную перемену в настроении Филиппа и то умение и величайшую рассудительность, с какими он приспособился, по-видимому, к своему положению, когда удары судьбы сделали его другим человеком.

По окончании битвы Тит сделал нужные распоряжения 119относительно военнопленных и добычи и двинулся к Ларисе ( Сокращение ).

34. Взаимное нерасположение между Титом и этолянами.

...Вообще по отношению к добыче раздражала Тита алчность этолян, или он не желал по ниспровержении Филиппа оставлять этолян господами Эллады. Чувство досады вызывала в нем и наглость этолян, когда он видел, как они стараются присвоить себе честь победы и наполняют Элладу шумом о своих доблестях. Вот почему во время приемов Тит встречал их с некоторым высокомерием и обходил молчанием общесоюзнические дела, а планы свои осуществлял самолично или через собственных друзей. Прошло несколько дней в этом обоюдном недовольстве, когда в римскую стоянку явились от Филиппа послы, Демосфен, Киклиад и Лимней. После продолжительной беседы с послами в присутствии трибунов Тит тут же заключил перемирие на пятнадцать дней и изъявил готовность в течение того же времени иметь свидание с Филиппом для дальнейших переговоров. Подозрительность этолян против Тита возбуждена была в сильнейшей мере радушным приемом послов. Дело в том, что к этому времени продажность и нежелание делать что бы то ни было безвозмездно стала в Элладе явлением заурядным, а у этолян эта черта нравов вошла в общее правило. Вследствие того этоляне не могли допустить, чтобы столь резкая перемена в Тите в отношениях к Филиппу произошла без подкупа. Не имея понятия о нравах и исконных установлениях римлян в этих случаях, этоляне судили и заключали по себе, что Филипп под давлением обстоятельств должен был предложить большую сумму денег, а Тит не мог устоять против искушения ( О посольствах, О добродетели и пороках ).

35. Неподкупность древних римлян и кое-кого из позднейших.

Относительно древнейших времен я со своей стороны мог бы смело высказать общее положение, что ни один из римлян не способен был сделать что-либо подобное; при этом я разумею время 120, предшествовавшее их заморским военным предприятиям, пока они пребывали в верности собственным нравам и отеческим установлениям. В наше время я не решился бы сказать то же о всех римлянах; но в отдельности мог бы назвать в Риме довольно много граждан, и теперь способных блюсти верность долгу в этих делах. Дабы не показалось, что я говорю что-либо несуществующее, приведу два уважаемых всеми имени: Луция Эмилия 121и Публия Сципиона 122. Когда Луций Эмилий 11*, победитель Персея, сделался распорядителем царства македонян и нашел там в одних только казнохранилищах, не говоря уже о разной утвари и других богатствах, больше шести тысяч талантов золота и серебра, он не только не взалкал к чему-либо из этих богатств, но не пожелал даже видеть их собственными глазами и потому наблюдение за ними доверил другим лицам; между тем в частных средствах Луций не имел избытка, скорее терпел недостаток. По крайней мере, когда вскоре по окончании войны он умер и кровные сыновья его Публий Сципион и Квинт Максим пожелали возвратить вдове двадцать пять талантов приданого, то были в большом затруднении и не могли бы этого сделать, если бы не продали домашней утвари, рабов и еще кое-чего из недвижимости. Слова наши могут показаться кому-либо невероятными, но легко убедиться в их достоверности. Так, всякий желающий может видеть, что у римлян многие суждения о людях, особенно суждения такого рода, оспариваются в борьбе партий; между тем сообщенное нами известие находит себе веру у всех. Потом, когда Публий Сципион, родной сын Эмилия, и усыновленный внук Публия, именуемого Старшим, овладел Карфагеном, который почитался богатейшим городом в мире, он ничего решительно не перевел из этого города в свое частное владение ни куплею, ни каким-либо иным способом, хотя частные средства его вовсе не были велики, и для римлянина 123он был человеком среднего состояния. Мало того, что Публий Сципион воздержался от богатств Карфагена, он вообще не допустил, чтобы что-либо из ливийской добычи смешалось с его личною собственностью. Опять и относительно этого человека добросовестный изыскатель найдет, что неподкупность его признается всеми римлянами безраздельно. Впрочем, об этом предмете мы поговорим подробнее при другом более удобном случае ( О добродетелях и пороках, Свида ).

36. Совещание Тита с союзниками по поводу мирных предложений Филиппа.

По соглашению с Филиппом назначив день переговоров, Тит тотчас дал знать союзникам письменно, когда им являться на собрание, а сам несколько дней спустя в условленное время прибыл к Темпейскому проходу. Когда союзники собрались и из них составился совет, римский военачальник поднялся с места и предложил каждому из них назвать условия, на каких должен быть заключен мир с Филиппом. Царь Аминандр в немногих словах высказал умеренные 124требования и кончил на том, что всех присутствующих просил позаботиться о нем, дабы по удалении римлян из Эллады не обрушился на него гнев Филиппа, ибо афаманы благодаря своей слабости и соседству с Македонией издавна служили легкой добычей для македонян 125. После Аминандра встал этолиец Александр, поблагодарил Тита за то, что он собрал союзников на совещание о замирении и теперь обращается к ним с общим предложением высказать каждому свои соображения, затем прибавил, что Тит совершенно несведущ в положении дел и сильно заблуждается, если рассчитывает, что прекращением военных действий против Филиппа он обеспечит мир для римлян и прочную свободу для эллинов: одно и другое невозможно. Если Тит желает вполне осуществить цели родного государства и исполнить собственные обещания, данные всем эллинам, то должен выбрать единственный способ замирения с македонянами — низложение Филиппа 126; а сделать это совсем не трудно, если только не будет упущен настоящий удобный момент. Долго говорил в этом направлении Александр и замолчал.