Полибий - Всеобщая история.

В чем состояло единство мер и весов в ахейском союзе, мы не знаем за отсутствием каких-либо об этом сведений.

Орхоменская надпись, содержащая в себе не самый акт включения Орхомена в союз, но состоявшееся вслед за сим соглашение по устроению некоторых дел в новом союзном городе, поименовывает союзные божества, которые должны быть призываемы в свидетели одинаково обеими сторонами, подлежащими властями ахеян и орхоменян. Следовательно, политическое единство союза выражалось в признании общесоюзных божеств: «Зевса Амария, Афины Амарии, Афродиты и всех божеств».

Общим именем и культом соединенные между собою политические общины составляли один народ. Официальное обозначение его было «союз ахеян», или «ахеяне», удостоверенное и надписями, и теми особенно местами в сочинениях историков, которые имеют вид извлечений из документов. Как мы сказали выше, древнейшее документальное упоминание об ахейском союзе относится к 266/265 г. до Р.X. 243* Наряду с официальным термином употребительны были и другие названия, отвечавшие понятию единого народа или тесного союза общин: народ ахеян, государство ахеян, общее государство, общее союзное государство, составное государство ахеян и пр. Постановления народного союзного собрания были равно обязательны для всех членов союза и вопреки ошибочному уверению Дюбуа не нуждались в утверждении собраниями отдельных общин. Заключения французского ученого построены на недоразумении. В привлекаемом им месте Полибия речь идет не о членах ахейской федерации, но о тех союзниках ахеян и Филиппа, с которыми они поднимали союзническую войну на этолян 244*. Одно подобное свидетельство способно было бы разрушить представление об единстве ахейского народа; но такого свидетельства нет.

Однако усвоение общего имени и общих божеств вовсе не означало отречения союзной общины от присущих ей особенностей политического устройства и от внутренней политической самобытности, как можно бы заключить из слов Полибия, будто в ахейском союзе все пелопоннесцы имели одни и те же законы, одних и тех же должностных лиц, советников и судей, так что, по его словам, оставалось только обвести Пелопоннес общими стенами и получилась бы единая политическая община. Не утрачивая отдельного имени, не отказываясь от местных божеств, от права чеканить монету, союзные общины сохраняли и свои особые законы, и способ управления, и своих должностных лиц; из местных прав и учреждений устранялось лишь то, что было несовместимо с принадлежностью к общей организации. Отмена Ликурговых законов в Спарте и подчинение ее ахейским учреждениям в 189 г. до Р.X. были исключительною мерою Филопемена по отношению к беспокойному союзнику. Да и сам Полибий в другом месте выражается о предмете с большею точностью, говоря, что первоначальною задачею союза было удалить македонян из Пелопоннеса, упразднить тирании и утвердить в каждом отдельном городе унаследованные от предков вольности и общую свободу союза; все, к чему стремились ахеяне в сношениях с другими народами, было — свобода граждан в отдельных общинах и единение пелопоннесцев 245*. Таким образом, относительное многообразие политических учреждений не исчезало с образованием ахейской федерации; оно вмещалось в союзную организацию, объединявшую в известных пределах всех союзных общин. По возобновлении Мегалополя, разрушенного Клеоменом, город устраивается по законам некоего Пританида, поставленного для этой цели Антигоном (222/221 г. до Р.X.) 246*. В отдельных городах союза были свои народные собрания, свои думы и председатели их, свои должностные лица, обозначаемые различными терминами: полемархи в Кинефе, стратег в Аргосе, архонты в Сикионе, Орхомене и других городах, дамиорги в Диме и Эгии и пр. Особенно интересна в этом отношении димская надпись, кажется, III в. до Р.X., в которой упоминаются рядом феокол, буларх, предстатель, секретарь, демосиофилаки 247*. Местные учреждения и чины, как видно из тех же свидетельств, служили посредствующими органами между общиною и союзными властями. Вот почему никак нельзя согласиться с толкованием показания Полибия о единстве законов и пр., предлагаемым В.Г.Васильевским, будто под ним разумеется «одинаковое устройство исполнительной, судебной и совещательной власти во всех политиях».

Политическая самостоятельность отдельных общин простиралась до того, что самое право сношений их с иноземными государствами было только ограничено, но не упразднено. Из начальной истории ахейского союза нам известно участие одних патрян в войне этолян против галлов (278/277 г. до Р.X.), хотя к тому времени возобновлен уже был союз ахейских поселений: Патр, Димы, Тритеи, Фар. Красноречивый пример подобных отношений сохранил Полибий в рассказе о мегалопольцах в Клеоменову войну. Из страха перед Спартою мегалопольцы решились искать помощи у Антигона, для чего и выбрали послов; эти последние, заручившись согласием ахейского собрания, отправились в Македонию. По возвращении оттуда они доложили ахейским властям, что Антигон готов помочь Мегалополю, если последует на то соизволение ахеян (226 г. до Р.X.). Правом Мегалополя вести сношения с иноземным государем искусно воспользовался Арат для прикрытия подлинных своих намерений и планов перед ахеянами, разоблачаемых Полибием 248*. Когда в 184 г. до Р.X. ахеяне постановили обратиться за разрешением спора со Спартою в римский сенат, куда и явились два посольства, одно от ахейского союза, другое от Спарты, то, по свидетельству Полибия, ахеяне возмущены были более всего тем, что в числе спартанских послов находились те самые личности, Арей и Алкивиад, которых незадолго перед тем Филопемен возвратил в Спарту. Если Полибий ничего не говорит против самого факта спартанского посольства, то, очевидно, потому, что обе стороны заранее согласились решить спорное дело при участии Рима 249*. Действительно, когда в 150—148 гг. до Р.X. возникли снова споры между Спартою и союзом из-за Белмины, то Ликорт жаловался больше всего на то, что Спарта отправляла посольство в Рим, без ведома, конечно, союзных властей; когда затем спорящие стороны не могли согласиться ни с чем и спартанцы объявили, что перенесут дело в римский сенат, стратег ахеян решительно напомнил закон, возбраняющий союзным государствам отправлять посольства в чужие земли без соизволения ахейского собрания. Лишь в смутные, исключительные времена союзные общины могли уклоняться безнаказанно от этого правила. В деле выхода из союза также необходимо было согласие союзного собрания; таким образом вышел из союза город Мегары. Все остальные случаи приравнивались к восстанию или измене и навлекали на виновных тяжкие наказания: Мантинея, Спарта, Мессена жестоко платились за отпадение от союза. Точно так же лишь в исключительных случаях та или другая союзная община могла уклониться от участия в голосовании, если представители ее предвидели решение собрания, несогласное с их интересами и настроением. Так, в 198 г. до Р.X., когда в бурном собрании в Сикионе должно было состояться решение в пользу союза ахеян с Римом против Филиппа, представители Димы, Мегалополя и Аргоса, желавшие оставаться верными македонскому царю, удалились из собрания до голосования. Кажется, гораздо свободнее были союзные общины в содержании собственных наемных отрядов для защиты своей территории, если союзные власти почему-либо отказывались подать своевременную и достаточную помощь общине. Полибий порицает фарян, димеян и тритеян не за то, что они на собственные средства набрали наемников для защиты своих городов от этолян, но за то только, что по взаимному уговору отказались от взносов в союзную казну.