Полибий - Всеобщая история.

14. В начале следующего лета он снова пошел на ваккеев, внезапным нападением взял Гелмантику 43, а городом Арбакалою 44овладел только приступом после продолжительной трудной осады, так как город велик и многолюден, а население его защищалось храбро. После этого на обратном пути Ганнибал подвергся величайшим опасностям, так как карпесии 45, чуть не самый сильный народ в этих местах, неожиданно напали на него; с ними же соединились и толпы соседних народов, которых возбуждали больше всего олкадские беглецы и подстрекали уцелевшие жители Гелмантики. Если бы карфагеняне принуждены были вступить в правильную битву, то, наверное, потерпели бы поражение. Но Ганнибалу пришла счастливая верная мысль повернуть назад и отступить, причем он защитил себя рекою Тагом 46, и у переправы через реку дал сражение; кроме реки помогли ему слоны, которых он имел около сорока, так что все предприятие совершено было сверх всякого ожидания так, как он рассчитал. Действительно, варвары во многих местах пытались силою переправиться через реку, причем большая часть их была истреблена при выходе на сушу, ибо вдоль берега шли слоны и, лишь только выходил кто из реки, давили его. Многие были перебиты в самой реке конными воинами, потому что лошадям легче было совладать с течением и потому еще, что конные воины сражались против пеших с высоты. Наконец, воины Ганнибала перешли реку обратно, ударили на варваров и больше ста тысяч человек обратили в бегство. Когда эти народы были побеждены, ни один из народов, живущих по сю сторону реки Ибера, кроме заканфян, не отваживался противостать карфагенянам. Что касается Заканфы, то Ганнибал всячески старался обходить ее, чтобы не подавать римлянам явного повода к войне до тех пор, пока окончательно не покорит своей власти остальные части Иберии: он поступал по правилам и советам отца своего Гамилькара.

15. Между тем заканфяне отправляли в Рим одних послов за другими, как из страха за себя и в ожидании грядущих опасностей, так и потому, что не желали скрывать от римлян достигаемых карфагенянами успехов в Иберии. Много раз римляне оставляли посольства их без внимания, но теперь отправили своих послов для проверки полученных известий. Тем временем Ганнибал покорил народы, против которых направлен был его поход, и с войсками возвратился на зимнюю стоянку в Новый город, служивший для карфагенян в Иберии как бы столицею и царской резиденцией. Здесь он застал уже римских послов, допустил их к себе и выслушал их требования. Римляне заклинали Ганнибала не тревожить заканфян, ибо они состоят под покровительством римлян, не переходить реки Ибера, как было условлено с Гасдрубалом 47. Ганнибал, как человек молодой, исполненный воинственного жара, счастливый в предприятиях и давно уже питавший враждебные чувства к римлянам, начал жаловаться послам на римлян, как бы в заботливости о заканфянах, на то именно, что незадолго до того во время междоусобицы в Заканфе римляне взяли на себя умиротворение города, а вместо того незаконно казнили нескольких значительнейших граждан, чего он не оставит без отмщения, ибо карфагеняне искони блюдут правило защищать всех угнетенных. В Карфаген же Ганнибал отправил посольство за указанием, что делать, так как заканфяне, опираясь на союз свой с римлянами, обижают некоторые подчиненные карфагенянам народы. Вообще Ганнибал преисполнен был в то время безумного, порывистого гнева. Поэтому о действительных причинах он молчал и подыскивал нелепые предлоги, как обыкновенно поступают люди, одержимые страстью и пренебрегающие требованиями пристойности. Было бы несравненно лучше заявить, что римляне обязаны возвратить карфагенянам Сардинию и отдать тогда же взятую дань: римляне взяли ее несправедливо, воспользовавшись трудным положением карфагенян, — и потом в случае отказа пригрозить римлянам войною. Теперь же Ганнибал умолчал о действительной причине и выдумал несуществующую из-за заканфян; благодаря этому казалось, что он начинает войну не только беспричинную, но и неправую. Римские послы ясно поняли, что война неизбежна, и отплыли в Карфаген, чтобы и там повторить те же требования. Однако они рассчитывали, что воевать будут не в Италии, а в Иберии, и воспользуются городом заканфян, как опорным пунктом для войны.

16. Согласно с этим планом сенат постановил обеспечить себя со стороны Иллирии, ибо предвидел войну трудную, продолжительную, вдали от родины. К тому времени случилось так, что Деметрий из Фара, забыв прежние услуги римлян и относясь к ним презрительно ввиду угрожавших им опасностей раньше от галатов, теперь от карфагенян, возлагал все свои надежды на царский дом в Македонии; ибо он участвовал в войне Антигона 48против Клеомена и делил с ним опасности. Деметрий начал опустошать и покорять города Иллирии, подчиненные римлянам, вопреки договору вышел в море дальше Лисса с пятьюдесятью судами и опустошил многие Кикладские острова. При виде этого и зная цветущее состояние македонского дома, римляне спешили упрочить свое положение в Восточной Италии и были убеждены, что успеют заблаговременно привести иллирян к покорности и наказать неблагодарного и наглого Деметрия. Однако римляне ошиблись в расчетах, ибо Ганнибал предупредил их и занял город заканфян, а потому приходилось вести войну не в Иберии, но вблизи самого Рима и всей Италии. Тем не менее римляне во исполнение первоначального плана к лету первого года сто сороковой олимпиады отправили на войну в Иллирию Луция Эмилия с войском.

17. Между тем Ганнибал двинулся с войском из Нового города к Заканфе. Город этот лежит 49на отрогах хребта, простирающегося до моря от границы Иберии и Кельтиберии, стадиях в семи от моря. Жители города имеют в своем владении область, изобилующую всякого рода произведениями и по плодородию превосходящую всю остальную Иберию. Здесь-то расположился лагерем Ганнибал и ревностно повел осаду в ожидании важных выгод, какие завоевание этого города сулило ему в будущем. Действительно, он, во-первых, рассчитывал сокрушить надежды римлян на ведение войны в Иберии; во-вторых, не сомневался, что запугает все тамошние народы и тем сделает иберов уже подчиненных более покорными, а совершенно независимых — более осторожными; всего же важнее было то, что в тылу не оставалось бы больше врагов и он мог безопасно идти вперед. Кроме того, Ганнибал надеялся приобрести этим способом обильные средства для осуществления своих замыслов, воодушевить войска ожиданием добычи, какая достанется на долю каждого, а отправкою добычи в Карфаген снискать себе благоволение остававшихся дома карфагенян. Побуждаемый такого рода соображениями. Ганнибал ревностно вел осаду, причем то подавал пример войску и сам принимал участие в тяжелых осадных работах, то ободрял солдат и смело шел в опасность. Ценою всевозможных лишений и трудов он взял наконец город приступом после восьмимесячной осады. Имея в своих руках множество денег, людей и домашней утвари, Ганнибал берег деньги для собственных предприятий согласно первоначальному расчету, пленных распределил между соратниками по мере значения каждого, а всю утварь немедленно отправил карфагенянам. Благодаря такому способу действия он не обманулся в расчетах и не потерпел неудачи в первоначальных замыслах; напротив, воины шли теперь смелее в битву, карфагеняне готовы были охотно выполнять его требования, а сам он при помощи сделанных запасов мог удовлетворить многим нуждам.