Петр Ростовцев - Размышления одной ночи

Матвеев покормил Рема, привычно потрепал его по загривку и, прощаясь перед близкой ночью, сказал:

- Ну, что же, основатель Рима, обживай конуру. Здесь тебе, конечно, не курорт, но все же...

Когда Матвеев лег на отведенную ему кровать, сосед справа поинтересовался:

- Откуда пожаловал со своей псиной?

- Меня сюда послал Юрий Долгорукий. А собака - не псина, а царских кровей. В ее честь названа столица древней империи.

- Во дает, - присвистнул сосед и замолк, ошеломленный непривычной манерой речи.

На новом месте, говорят, видятся приятные сны. Матвееву не повезло. Во сне он падал в бесчисленные воздушные ямы, проносился сквозь плотные слои атмосферы и с кошмаром видел свечение собственного тела. Его падение сопровождалось криком мечущихся вокруг неизвестных людей... Проснувшись, он увидел снующих между кроватями солдат. С трудом преодолевая пелену туманящего сознание сна Матвеев услышал команду: "В ружье!".

Пять минут назад на заставу с летнего пастбища прибежал подросток. Из его сбивчивого рассказа начальник заставы уяснил, что неподалеку от пастбища пастухи обнаружили неизвестного человека. Заметив местных жителей, тот скрылся в густых камышах.

Начальник заставы отдал распоряжение дежурному:

- Всем нарядам включиться в розетку. Тщательно проверить контрольно-следовую полосу и линейную часть заграждении. Заставу поднять "в ружье!". Тревожную группу с розыскной собакой - в автомашину.

Так, пройдя во сне плотные слои атмосферы, Матвеев в реальной жизни оказался в зоне притяжения земных сил.

Светов знал эти места. Когда-то, в начале пятидесятых годов, пограничники и органы государственной безопасности обезвредили здесь матерых агентов американских и английских спецслужб, засланныи В СССР.

Светов тогда был комсомольским работником части. Недостаточный жизненный опыт политработника компенсировался у него повышенной эмоциональностью и порывистостью. Он вносил в операцию по поимке диверсантов задор и смекалку. Операция приняла затяжной, как здешние осенние дожди, характер, и надо было срочно наращивать темп поиска.

Тогдашний начальник войск округа генерал-майор Прусский приказал блокировать значительный по площади район, в котором оказалось и это мелководное болотистое озеро с густым камышом.

Неоднократная "проческа" результатов не давала. На розыск лазутчиков был послан личный состав школы служебного собаководства, но нарушители как в воду канули.

- Очевидно, они прячутся в камышах, - высказал предположение капитан Светов.

На оперативном совещании, не в меру разгорячась генерал Прусский отдал начальнику штаба распоряжение:

- Скосить к чертовой матери весь камыш. Начальнику тыла обеспечить пограничников косами.

С ближайших сел собрали косы. В считанные часы пойма реки и заболоченное озеро стали выглядеть будто подстриженные под машинку.

- Камыш не лес, вырастет, - оправдывал свое решение довольный теперь генерал.

На водной глади озера Светов заметил легкие пузыри...

- Значит, вторжение в природу оправдано, - радовался он.

Два лазутчика отсиживались в воде застоявшегося озера.

С тревожной группой, в составе которой был и Матвеев с Ремом, начальник заставы выехал на участок предполагаемого нахождения неизвестного, где пограничным нарядом, после полученной команды о тщательной проверке контрольно-следовой полосы и сигнализации, на траве были обнаружены неясные отпечатки.

- Собаку на след, - распорядился начальник заставы.

Пограничники были удивлены неторопливыми действиями нового инструктора. Отпустив собаку с поводка Матвеев снял сапоги, извлек из-за пазухи сверток с кедами, стал не спеша переобуваться. Собака тем временем резвилась.

Вчерашний сосед по кровати вновь удивленно произнес:

- Во дает, следопыт.

Начальник заставы возражать против такого новшества не стал. Взглянув на часы, Матвеев взял собаку на поводок, подвел к следу, властно сказал: "Рем, след!" Собака напряглась, очертила круг вокруг своей оси и резко рванула поводок. Матвеев бросил на ходу:

- Далеко не отставайте. При задержании неизвестного дам автоматную очередь.

Матвеев с трудом сдерживал Рема. На лесных и болотных участках собака сбавляла темп, через открытые поляны и каменистые площадки шла резво. Тревожная группа, как и предполагал Матвеев, на пятом километре отстала. В тяжелых солдатских сапогах рекорда в марафоне не поставишь. Матвеев и предусмотрел на этот случай кеды.

Матвеев еще не знал особенностей здешних мест и, поэтому, выйдя к камышам, принялся тщательно анализировать обстановку, думая за себя и за противника. Сама собой напрашивалась мысль: к чему нарушителю в спокойной обстановке терять время и лезть в камыши? Но собака тянула туда, к урезу воды.

- Стоп, Рем, думай. Нас хотят перехитрить. - Он дернул поводок собаки, уводя ее от следа. - Пойдем вдоль уреза воды, в сторону леса.

Рем послушно, не суетясь, пошел рядом, всем собачьим существом подражая характеру хозяина. Пройдя метров пятьсот, овчарка поставила уши торчком, повела носом по ветру, переключаясь на верхнее чутье. Рем опять натянул поводок - след взят.

В лесу от испарений близкого озера было влажно. Рем дышал тяжело, втягивал живот, ронял обильную слюну. У Матвеева, наоборот, от утомления першило в горле.

Матвеев услышал хлесткий выстрел из-за дерева, машинально упал, освободив поводок собаки. Сердце колотилось. Движения стали неловкими, угловатыми, ноги - будто чужими.

"Аффект страха", - пронеслась телеграфной строкой в памяти оценка подобных ситуаций в учебнике сержанта.

Рем не растерялся. Он шел на затаившегося противника открыто, крупными прыжками, злобно рыча. В неуловимое мгновение он сбил выскочившего из-за дерева человека и держал его до подхода своего верного друга. Матвеев дал очередь из автомата, взял собаку на поводок и строго сказал:

- Рем, сидеть!

...Мысли Светова были подобны приливу: одна волна воспоминаний накатывалась на другую. Все, что сохранилось в памяти и что выветрилось безжалостным временем, что волнует, - будоражит и теперь или предается забвению...

Он желал бы сейчас блаженной расслабленности, однако возбужденный мозг работал с нарастающим напряжением.

Светов подошел к окну. Повеяло теплой июльской прохладой. В сознании промелькнули строки поэта:

"Надмирно высились созвездья в холодной яме января".

Снова и снова он возвращался к мыслям о молодежи, навеянным воспоминаниями о Матвееве. Конечно есть кое у кого из молодых и ахиллесова пята. К примеру, протерев за партой не одни штаны и нашпиговав голову знаниями, иной великовозрастный Илюха Обломов не может заколотить гвоздя в стену. Нет, своевременно, очень своевременно ввели новую школьную реформу.