Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

Таким образом, не исключая возможности посещения черноморских берегов отдельными венецианскими мореплавателями и купцами и ранее четвертого крестового похода, хотя для такового допущения в нашем распоряжении не имеется бесспорных доказательств, мы тем не менее относим возникновение серьезных торговых интересов Венеции на Черном море только к первой половине XIII в. В ближайшие же после взятия Константинополя время, — когда именно сказать очень трудно, — венецианцы появились в портовых городах Крыма, в Солдайе-Суроже в первую очередь, а затем и во всех других городах будущей генуэзской экспансии, т. е. в Кафе, Чембало (Балаклава), Черко (Керчь), Тамани, оживили старинную Тану. Генуэзцы после мира 1218 г. в свою очередь энергично приступили к колонизации северного Черноморья, не будучи в состоянии, однако, вытеснить отсюда своих конкурентов венецианцев, пока те держали в своих руках большую дорогу из Средиземного моря в Черное, т. е. до 1261 г. В крымских торговых городах и в Приазовье возникли венецианские торговые конторы, венецианские купцы обзаводились здесь домами, на улицах рядом с греческой все более и чаще слышалась речь итальянская.

В результате двухвековых усилий Венеция создала ряд опорных пунктов для распространения своего владычества в Истрии, в Далматинском архипелаге и на Далматинском побережье, создала сеть торговых дворов в северной Африке и на сирийских берегах. События четвертого крестового похода отдали в ее руки Корон и Модон на Пелопоннесе, остров Крит на большой дороге из Адриатики к берегам восточного Средиземноморья, распространили влияние на Негропонт, сосредоточили в ее руках проливы и торговлю важнейшего центра средневековой торговли, Константинополя, открыли венецианским купцам дорогу к черноморским портам. В прямой связи с событиями этого похода находится деятельность венецианских конкистадоров, захвативших значительную часть островного мира Архипелага. В руках Венеции или в сфере ее политического и экономического влияния оказалась обширная колониальная империя.

Империя еще была далека от того, что можно было бы назвать состоянием устойчивого равновесия. Всюду была необходима борьба: и в Истрии, где многочисленные враги Венеции оспаривали ее влияние; и в Далмации, где надо было постоянно считаться с королем венгерским и непреодолимым стремлением самих зависимых городов освободиться от экономической венецианской гегемонии; и на берегах Босфора, где медленно агонизировала Латинская империя; и на Негропонте, где неспокойные феодалы всегда были готовы схватиться за оружие; и на Крите, где за войной с генуэзцами последовали тяжкие испытания классовой борьбы с закрепощенным крестьянством, выступавшим под руководством греческих феодалов. От времени до времени перед республикой св. Марка возникала перспектива полного крушения ее великодержавия: это были то тяжелые войны на Востоке, против врагов Латинской империи, то борьба с великодержавными притязаниями Фридриха II, то схватки не на живот, а на смерть с Генуэзской республикой.

Венецианская колониальная империя возникла в непрерывной борьбе и только благодаря ей могла продолжать свое существование.

Для решения вопроса о времени проникновения в Черное море генуэзских и венецианских купцов полезно уяснить себе, что должно понимать под словом he Rhosia в грамоте Мануила Комнина, выданной им генуэзцам в 1169 или 1170 г., в то время, когда он готовился к разрыву с Венецией.

Вопрос этот, как известно, со времени полемики В. Г. Васильевского с Ф. К. Бруном, решается в том смысле, что под Rhosia названного нами памятника следует разуметь один из пунктов на Азовском море, обозначаемый на итальянских картах XIV и следующих столетий как Casale degli Rossi. [1726]В этом не сомневается и исследователь одной из смежных проблем М. В. Левченко, как это видно из его статьи в IV томе Византийского Временника. [1727]Нам думается, однако, что вопрос этот вовсе не так бесспорен, как это кажется.

Единственным доказательством существования этого Casale degli Rossi являются только что названные итальянские карты. Однако в нашем распоряжении имеется известие Рубруквиса, в котором он сообщает об основании русского поселения в районе нижнего течения Дона в XIII в. по приказу Батыя и Сартака. Это место читается так: In illo loco fecerunt Baatu et Sartach fieri guoddam casale de Ruthenis in ripa orientali qui transferunt nuncios et mercatores cum naviculis, где под «тем местом» разумеются устья Дона. [1728]Только потому, что в распоряжении В. Г. Васильевского уже имелась he Rhosia грамоты императора Мануила, он предполагал, что Рубруквис сообщает о другом русском поселении, которое на итальянских картах не обозначено. [1729]

Но нам думается, что вполне позволительно будет спросить, откуда следует, что на интересующих нас картах обозначена he Rhosia императорской грамоты, а не деревня русская, о которой говорит Рубруквис? Наименование этого поселения итальянским Casale degli Rossi больше подходит к поселению Рубруквиса, чем к географическому пункту, который был хорошо известен императорской канцелярии.

Правда, арабский географ XII в., Идриси, говорит о русском городе в устье Дона, но здесь мы согласны с Бруном, который считает, что араб имеет в виду город Керчь, так как за устье Дона он принимает Керченский пролив, с чем согласен и В. Г. Васильевский. [1730]Заслуживает внимания также то обстоятельство, что итальянские карты помещают Casale degli Rossi на левом берегу Дона, т. е. как раз там, где было выстроено по приказу Батыя и русское поселение. В. Г. Васильевский, впрочем, и сам был готов согласиться с Бруном, если бы его не смущало только то обстоятельство, что Керчь нигде в других памятниках не именуется русским городом. [1731]

Из всего этого следует, что надо считать недоказанным, что в грамоте Мануила речь идет о незначительной географической точке на Азовском море, обозначаемой на картах XIV и следующих столетий.

К решению интересующего нас здесь вопроса правильнее будет подойти с несколько иных позиций: нужно указать в источниках, наиболее близких ко второй половине XII в., на другие случаи употребления he Rhosia и установить значение этого слова.

М. Я. Сюзюмовым в одной из его работ достаточно убедительно показано, что слово he Rhosia, начиная уже с IX в., утвердилось в греческом языке, как наименование страны руссов, России. Официальным обращением к русским князьям уже в дохристианскую пору было: ros ton archonta Rhosias. [1732]

Именно в этом смысле употреблялось это слово и в более позднее время. Приведем некоторые примеры такого словоупотребления.

Одним из таких примеров может служить отрывок из письма Михаила Акомината, направленного им к Феодору Ласкарису, императору Никейской империи. Интересующий нас отрывок читается следующим образом: Ei de kai lagon levcon hopoioys he Rhosia katagei eis ten Megalopolin syn te theriake episteiles. [1733]