Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

Луйо Брентано относит возникновение капиталистических отношений в Европе к очень раннему времени, — к XI и даже X веку, причем процесс внедрения этих отношений проходил, по его мнению, последовательными этапами, охватывая постепенно одну отрасль хозяйственной деятельности за другой: впервые начала капитализма утвердились в торговле, почти одновременно с этим в области кредитного дела, потом в деле военном, затем в сельском хозяйстве и промышленности. Луйо Брентано возражает против зомбартовского понимания средневековой торговли как одного из видов ремесленной деятельности и пространно доказывает, что страсть к наживе свойственна самому существу человеческой природы, а вовсе не является продуктом особой капиталистической психологии, причем Луйо Брентано кажется, что он тем самым возражает одновременно и Марксу. [421] Op. nom., pp 16 ss, 33, 34, 35.

Опровергая взгляд Зомбарта на четвертый крестовый поход как время, с которого датирует современный капитализм, Брентано в одном из своих „экскурсов“ в указанной книге дает краткий очерк истории этого похода и таким образом непосредственно касается интересующей нас темы. [422] Ibid., pp. 65–77. Непосредственный интерес представляют для нас также и его взгляды на экономическую политику Венеции в ее колониях, которую он не без основания считает дифференцированной. [423] Ibid., pp. 96 ss. Несколько раз и настойчиво подчеркивает он мысль об обратном воздействии венецианских колоний на метрополию, каковое он усматривает в феодализации венецианской знати и в зависимость от которого ставит и закрытие Большого Совета. [424] Ibid., p. 106.

Несмотря на то, что в критических замечаниях Луйо Брентано на взгляды Зомбарта есть значительная доля правды, тем не менее его основные концепции и многие из его частных суждений приняты быть не могут.

Это прежде всего относится к его тезису о раннем внедрении капитализма в хозяйство средневековой Европы. Существо вопроса заключается в том, что Брентано, как и многие буржуазные историки и „критики“ Маркса, понимают марксистскую терминологию сугубо упрощенно, вкладывают в марксистские термины не свойственное им примитивное содержание, и под капиталистическими отношениями разумеют не отношения между людьми в процессе производства, а отношения между самими вещами. Это дает возможность всякую денежную сделку считать капиталистической операцией независимо от социальных отношений, которые ею прикрываются. Для Луйо Брентано, поэтому, наем разбойничьей шайки с целью ограбления соседей является „капиталистической“ операцией, так как „тот, кто принимает участие в такой операции в качестве воина, получает меньше того, кто вкладывает в неё деньги“ [425] Ibid., p. 35. , и Луйо Брентано совершенно серьезно думает, что такая затрата денег как раз подходит под определение капитала как стоимости, „способной порождать прибавочную стоимость“. [426] Ibid., p. 13. Поэтому для него завоевание Англии Вильгельмом Нормандским является капиталистическим предприятием [427] Ibid., p. 36. , и тем более, конечно, четвертый крестовый поход [428] Ibid., p. 42. , или завоевание Мореи Шамплитом и Вильардуэном. [429] Ibid., pp. 76, 77. Почтенный профессор выдвигает даже целую „теорию“, согласно которой, говоря его собственными словами, „в наступательных войнах феодальная система оказывается несостоятельной, и службу рыцарей в этом случае надо покупать за деньги“, и это будто бы „является первой предпосылкой проникновения капитализма в военное дело“. [430] Ibid., p. 40. Читая эти рассуждения, можно подумать, что феодальные войны не были войнами одной шайки грабителей против другой, а были оборонительными войнами феодалов против агрессоров „капиталистов“. Брентано так и пишет: „Уже в начале XII в. мы видим, как богатые деньгами князья используют феодальные правовые нормы капиталистическим способом“. [431] Ibid., p. 37. При таком понимании капитализма и капиталистических отношений можно не спорить, как это делает Брентано, и против таких рассуждений, что „уже у Гомера обнаруживаются первые следы капитализма, и что капитализм находился в состоянии полного развития в VI в. до нашей эры, в конце Римской республики и в начале императорского времени так же, как и во времена св. Амвросия или бл. Августина“. [432] Ibid., p. 112. Всему этому удивляться не следует, — в свое время В. И. Ленин писал о нем: „Брентано обнаруживает самую невероятную путаницу, смешивая явления природы и явления общественные, смешивая понятия продуктивности и прибыльности, стоимость и цены и т. д.“ [433] В. И. Ленин. Аграрный вопрос и критики Маркса. Соч., изд. 3–е, т. IV, стр. 216, 217.

Не везде и не всегда благополучно обстоит дело у Брентано также и с фактической стороной дела. Мы остановимся на примерах, имеющих прямое отношение к рассматриваемым нами проблемам.

По мнению Брентано, венецианцы с 992 г. пользовались в пределах Византии важной привилегией платить в качестве ввозных пошлин 2 % и вывозных — 15 % [434] Brentano, op. cit., p. 94. ; только по цифрам и дате можно догадаться, что речь идет о хрисовуле императоров Василия и Константина, установивших обложение венецианской торговли в 2 перпера с каждого прибывавшего в византийские порты корабля и в 15 перперов — с каждого выбывавшего, а это не одно и то же, что, как кажется, можно понять и не профессору политической экономии.

При изложении событий четвертого крестового похода Луйо Брентано становится на старую точку зрения, опровергнутую еще в 70–х годах прошлого столетия Ганото, точку зрения Гопфа, в соответствии с которой венецианцы будто бы по уговору с египетским султаном направили поход вместо Египта под Константинополь. [435] Ibid., p. 68. Так как Брентано известна полемика по этому вопросу, то надо было с его стороны ожидать новых доказательств этого старого тезиса, но его доказательства и не новы и не убедительны. Нельзя считать убедительным доказательством его ссылку на то, что Вильардуэн не опровергает обвинения, выдвинутые сирийцами против Венеции, так как Брентано в этом случае должен был бы доказать по меньшей мере то, что обвинения Эрнуля и ему подобных Вильардуэну были известны, что он не делает и сделать не может. [436] Ibid., pp. 74, 75. Для доказательства своего тезиса Брентано, правда, указывает еще на источник, будто бы содержащий такое обвинение против венецианцев, какое мы находим у сирийцев, имению на Гунтера Парижского [437] Ibid., p. 75. , но это доказывает только, что сочинение этого автора Брентано известно из вторых рук, так как у Гунтера, при всем его отрицательном отношении к венецианцам, такого обвинения нет.