Константин Бадигин - Покорители студеных морей (Главы 16-27)

Действительно, на всех новгородских лодьях горели красные фонари. На "Онего", так же как на "Шелони", фонарей было два. Теперь все стало ясным.

- Твои лодьи, господине, дважды мечены, - предупреждали Амосова дружинники. - На дороге ты им встал.

- А кто же вызнал, кто вора поймал?.. - спрашивали мореходы.

- Егорий вора поймал, малый чуть живота не лишился. Видишь, как его по башке ахнул вор-то... - ответил Никита. - Молодец, Егорий! - обернулся он к мальчику. - Поведай-ка нам все, как было.

Не помнящий себя от радости Егорий подробно рассказал, как он заметил вора.

Труфан Федорович ласково погладил мальчика по голове:

- Пойдем, Егорий, ко мне, отдохни, в море скоро выходить. И вы, ребята, часок сосните. В дозорных пусть Дмитрий ходит. Ты, Егорий, - держа мальчика за плечи и подталкивая его вперед, строго говорил Амосов, - не понимай о себе много! Ничего тут знаменитого нет, что вора заметил. Правильно службу справил, по уставу, и всё тут, а на других лодьях забыли про устав. От этого и все беды на море случаются.

Когда лодьи вышли в море и, вытянувшись в длинную ленту, медленно двигались на восток, была темная осенняя ночь. Ветер дул попутный, но слабый, лодьи легко покачивались на небольшой волне.

Егорка проснулся. Он с трудом повернул голову, шея сильно болела, во всем теле чувствовалась тупая, ноющая боль, но он радостно улыбнулся, когда вспомнил, что произошло вечером. Его потянуло на палубу. Наверху он долго вглядывался в темноту, ничего не разбирая со света.

"Ну и ночь, черна, и кулака своего не видно", - думал Егорий. Он взобрался на свое любимое место - накозье, толстое бревно на носу судна и, примостившись, стал глядеть на море. Шел первый час ночи.

Вдруг Дмитрий, дозорный, неожиданно крикнул.

- Огонь вижу близко! Наша лодья на огонь идет... Берег... Изба светится... Каменья!.. - выкрикивал богатырь.

Все явственно услышали доносившийся с берега громкий собачий лай. Многие увидели темную гряду камней.

Труфан Федорович, помогая Савелию, навалился на руль. Лодья, медленно поворачивая влево, уходила мористее...

- Дальше от берега - надежнее будет, - сказал Савелий, когда Труфан Федорович намного отвернул лодью от прежнего направления и направил ее на северо-восток.

Амосов не мог понять, почему здесь оказался берег. Он несколько раз заглядывал в свою записную книгу, где были указаны благополучные курсы на все ветры. Все казалось правильным, и ошибки не могло быть - до берега оставалось далеко. Но собака? Откуда взялась собака на море и гряда камней, уходящая к востоку?

Думать было уже поздно: за "Шелонью" повернула "Онего", а там и все другие лодьи амосовского каравана, державшиеся близко друг подле друга.

Дружина на "Шелони" была взбудоражена. Счастливо избавившись от опасности, все люди были на палубе и горячо обсуждали минувшие события.

Вдруг раздался детский пронзительный крик.

- Ой!.. Ой!.. - кричал мальчик. - Нельзя сюда, поверните! Дедушка, поверни!..

- Что там, Егорий, что видишь? - встревоженно крикнул Амосов.

- Не знаю, дедушка, черное что-то... близко уж, поверни! - завопил еще сильнее мальчик.

Несколько человек вместе с Труфаном Федоровичем бросились на нос. Впереди, совсем рядом, плавали бревна.

Амосов понял беду.

- Лево ворочай, ребята! - крикнул он, с беспокойством наблюдая за черной лентой связанных между собой бревен. - Больше, больше давай!

Но было поздно. С хода лодья врезалась в толстое тяжелое дерево, дрогнула и остановилась. Егорий чуть-чуть не свалился в воду от сильного толчка.

- Говорил тебе, дедушка, что нельзя сюда, - подошел к Амосову мальчик.

Старик не ответил. Махнув рукой, он побежал к средней мачте, где хранились приготовленные факелы, и стал разжигать огонь. Размахивая горящей смолистой веткой, он предупредил остальные суда об опасности. Но сделать что-либо было уже нельзя, лодьи одна за другой сворачивали в сторону и все же попадались в ловушку. Несколько лодей столкнулись и запутались снастью. На судах началось смятение.

В это время показались черные тени чужих кораблей, идущих прямо на сбившийся амосовский караван.

- Вражье! - раздался голос Труфана Федоровича. - К оружию, други!

- Вражье, ребята, вражье! - закричали вдруг с разных лодей дружинники. - К оружию!

Новгородцы быстро вооружились, и, когда враги стали прыгать на палубы русских судов, их "с почетом" приняли на рогатины и пики.

Раздались выстрелы из пушек.

Ожесточенный бой шел в темноте. Но вот вспыхнул один из разбойничьих кораблей, подожженный рукой Савелия, - стало светло. Теперь Амосов видел, что и на вражеских кораблях идут схватки - новгородцы вышибли морских братьев с нескольких лодей, и разбойникам приходилось защищаться.

"Так вот что подстроили, проклятые! - думал Труфан Федорович, сидя на мачте и командуя битвой. - В ловушку корабли наши заманили, голыми руками хотели взять".

На головном корабле морских братьев, скрестив руки, стоял Одноглазый. Корабль находился в стороне от боя. Видя, что

новгородцы стали теснить морских братьев, Одноглазый не стал вмешиваться.

- Так... так!.. - бормотал он, глядя, как обороняются новгородцы. - Вот это воины! Так... так...

Уж несколько часов длилась битва. Наступил рассвет.

Один из кораблей морских братьев подошел к головному кораблю. Жестокий, спрыгнув на палубу, подошел к Одноглазому.

- Брат, самые лучшие отряды вынуждены оставить суда новгородцев. Мертвая голова, Хромой и Безносый убиты. Два наших судна находятся в руках русских.

Одноглазый молчал.

- Я предупреждал тебя, - с упреком сказал Жестокий, - надо было взять больше людей! Новгородцы в бою совсем не похожи на жалких ганзейских торгашей или тевтонских собак с крестами...

Громкий призывный звук боевого рога поднял разбойников. Морские братья с оружием в руках заполнили палубу. Некоторые из них повисли на реях, готовые прыгнуть на корабли новгородцев.

Послышалась команда. Столкнув корабль с места, весла стали мерно загребать воду. Головной корабль медленно приближался к лодье "Шелонь".

Когда корабли сошлись, Одноглазый с диким воем первый прыгнул на палубу "Шелони". Стоявшие у борта дружинники отшатнулись. Из толпы новгородцев вышел вперед Дмитрий.

Выхватив меч, он бросился на Одноглазого. Зазвенело оружие, от мечей посыпались искры. Новгородцы и морские братья притаив дыхание наблюдали за битвой двух богатырей.

Если Дмитрий был сильнее Одноглазого, то главарь морских братьев был гораздо опытнее в бою. Отбившись от могучего напора Дмитрия, Одноглазый ловким ударом выбил меч из его рук. Новгородец успел схватить секиру, и борьба началась снова.

Скоро все поняли, что победит Одноглазый.

- Взять живьем! - громко сказал Жестокий и показал воинам на Дмитрия.