Алексей Бычков - «Исконно русская» земля Сибирь

Предания рассказывают и о приамурских соседях пеших тунгусов — сивирах и киданях, по языку близких тунгусам [38]. Они жили в деревянных домах с несколькими покоями, но рядом с домом имели чум с выходом через дымовое отверстие и свайное жилище для женщин. Они тоже были охотниками горной тайги, но имели коней, а некоторые из них содержали для мяса и оленей, которые только летом жили недалеко от стойбищ, спасаясь от гнуса у дымокуров. Оленей доили. Некоторые охотники сивиры имели и верховых оленей, которых эвенки обычно убивали, принимая за диких.

Между эвенками, сивирами и киданями существовали контакты, тогда как браки с западными конными племенами, употреблявшими металл, запрещались для всех охотников. Охотник, женившись на девице киданей или сивиров, проводил в ее семье года два, затем отправлялся с женой в свои места. Жена всегда вела к мужу караван оленей. Таким образом, пеший охотник становился оленным. У себя он часто ставил два чума: для себя — конусообразный и для жены — по конструкции яранговый. Предания, сохранившиеся у потомков древних ангарско-прибайкальских тунгусов, рассказывают о нападениях на них племени корендо (возможно, курыкан), жившего около Байкала и уводившего в плен эвенков. Делая пленниц женами, они оставляли их жить на пути от корендо к тунгусам. След тунгусского названия этого народа остался в названии одного из верхних притоков ангарской Ии — Корендо.

Следующей группой, с которой имели взаимоотношения ангарские тунгусы, были енисейцы: кеты, асаны, котты. Жили они рядом с тунгусами. Об этом свидетельствует и топонимика. А на севере находились низкорослые чури, которые снимали шкуру с оленя чулком, были охотниками и рыболовами, держали много собак и ели собачье мясо. От связей с ними у потомков ангарских тунгусов осталось в языке много слов и грамматических элементов. От них же остались следы культа ворона, некоторые детали предметов в материальной культуре, ряд общих сюжетов в фольклоре и общая топонимика.

Бродячий образ жизни охотников-тунгусов еще на пешей стадии привел их к расселению вниз по Ангаре, Енисею и по Лене из Приангарья — Прибайкалья. Уходя на север, они унесли с собой наименование «ламуды» или «ламкан — намкан», буквально «прибайкалец», позже — «приморец». А название самого Байкала — Ламу было перенесено на Ледовитый океан и Охотское море. Исключительное значение в жизни тунгусов имело возникновение оленеводства, вызвавшее распространение оленеводов по тайге.

Верхнеамурские тунгусы, осваивавшие местность Оро (выше Албазина), издавна назывались «орочены» (т. е. жители Оро). Согласно легендам, часть их приручила дикого оленя и научила его стоять у костров, спасаясь от таежного гнуса. Таким образом, как рассказывают сказания, олени стали полудомашними, Летом они жили около человека, а на зиму уходили в глубь лесов. Однако данные языка показывают, что верховая езда у тунгусов возникла под влиянием скотоводческих монгольских племен. Так, «седло» в эвенкийском языке — эмэгин, в эвенском — эмгун, в монгольском — эмэгэл, эмэл. «Обшивка седла», «седло, зашитое в мешки», «мешки» в эвенкийском языке — комдан, хомдан, ком, в монгольском языке хом — «потник под седлом верблюда». «Коврик под необшитое седло» в эвенкийском языке — тэнинэ, в монгольском языке тэн — «потник». «Метка» у эвенков — хим, в монгольском языке — им. «Холостить» в обоих языках — акта.

Оленеводы могли кочевать только в горной части Приамурья, так как географические условия долины Амура непригодны для оленеводства. Олени, вытаптывая моховые пастбища, переходили дальше по отрогам Хингана, Яблонового и Станового хребтов на новые пастбища, за ними должны были идти и их хозяева. Таким образом, расположение горных цепей определило направление расселения оленных групп тунгусов — орочен. Оленеводы вступали во взаимные браки с пешими охотниками — эвенками и эвенами (ламкан — намканами) и передавали им оленей. Это также отражено в сказаниях эвенов. Одни из орочен вышли на Сахалин и, сохранив оленеводство, вошли в состав ороков. Другие, выйдя на Амур через Амгунь и утеряв оленей, перешли на Анюй и дальше на Тумнин. Здесь они вошли в состав орочей.

Распространяясь по отрогам Верхоянского хребта, оленеводы дошли до Лены и в тундре перешли ее. Якуты в XIII веке столкнулись на Лене уже с оленными тунгусами. Если оленные группы расселились по бассейну Средней Лены задолго до прихода русских в Сибирь, то на Оленек и в бассейны всех трех Тунгусок оленеводы проникли незадолго до прихода русских. Здесь, как и на севере, оленные тунгусы были сначала врагами коренных жителей.

Распространение оленных тунгусов на запад от Оленека и Вилюя отразилось в преданиях: среди этих эвенков в начале нашего века еще были в памяти два периода — время людоедов и время войн, когда появились олени. Приход оленеводов внес в этнографический комплекс и язык коренных эвенков немало черт, характерных для тунгусов Среднего Приамурья.

Если пешие охотники передвигались пешком даже в тех случаях, когда у них были олени, на которых перевозили только домашний скарб (детей в колыбелях переносили матери), то оленные передвигались на оленях верхом или на нарте. Такую нарту у якутских торговцев видел И. Идее в XVII веке. Рисунок этой нарты и посадка на ней те же, что у эвенков Южной Якутии в наше время. Поскольку эта ездовая нарта низкая и короткая, на двух и трех парах дугообразных копыльев, можно думать, что она была заимствована тунгусами от собаководов-аборигенов и приспособлена для оленей.

В Забайкалье, где тунгусы соприкасались с монголами и бурятами, в языках которых суффикс «чен» образует имя деятеля, появилось название «мурчен» («коневод»), наряду с этим название «орочен» приняло здесь значение «оленевод». Под влиянием степных скотоводов-монголов группы тунгусов (орочены), видимо, и перешли от пешего образа жизни к скотоводству.

У монголов тунгусы познакомились и с тканями, которые первоначально употреблялись только для орнаментировки ровдужной одежды, с горячей перековкой металла и с таким инструментом, как кузнечные меха. Став скотоводами, забайкальские тунгусы начали охотиться на конях и утеряли «понягу» — наспинную дощечку и лыжи. От южных соседей орочены заимствовали кожаный чехол, который натягивали на каркас, и переправлялись в такой кожаной лодке через речки. Под влиянием соседей — монголов и бурят — тунгусы в степях Приамурья стали заниматься облавной охотой на коз. От 50 до 200 человек окружали табуны коз и били их стрелами. К мясной пище скотоводы добавляли рыбную и растительную. Из высушенных клубней сараны делали муку. Как и монголы, они приготовляли из кобыльего квашеного молока вино — араку. Из коровьего молока делали творог и сыры.