Лев Скрягин - Якоря

100. Якорь Тротмана

В отличие от адмиралтейского якорь Тротмана не угрожал проходящим мимо судам на мелководье, а его прижатый к веретену рог избавил моряков от массы хлопот. Кроме того, он был удобен как запасной — ведь он легко разбирался на три части: веретено, рога и шток. Как становой он применялся и применяется на многих судах мира (в наши дни в основном на речных).

Один из первых якорей Тротмана украсил паровую яхту королевы Виктории. Выдающийся инженер и кораблестроитель Изамбар Брюнель из всех конструкций предпочел именно якорь Тротмана, когда проектировал свой парусно-колесно-винтовой пароход «Грейт Истерн». Для этого корабля отковали восемь якорей Тротмана массой по 3,2 т каждый и два адмиралтейских якоря. Такое количество якорей соответствовало размерам парохода: длина 207,2, ширина 25,1, осадка 7,8 м при водоизмещении 27 400 т. В те годы водоизмещение судов мирового торгового флота не превышало 7 т и появление «монстра Брюнеля» вызвало в мире сенсацию. Этот «левиафан» мог принять на борт 4000 пассажиров и 6000 т груза одновременно и доставить их из Англии в Австралию со средней скоростью 15 узлов, причем без захода в порт для бункеровки. О нем написаны десятки книг и научных исследований. Жюль Верн посвятил этому кораблю свой фантастический роман «Плавучий город». «Грейт Истерн», остававшийся крупнейшим судном мира с 1858 по 1907 г. (пока не была спущена в 1907 г. «Лузитания»), во время самых жестоких штормов отстаивался на открытых рейдах не на адмиралтейских якорях, а на якорях с качающимися рогами. Высокую оценку специалистов почти всех морских стран этот якорь получил на всемирной выставке в Париже в 1867 г. Поэтому, когда в Англии начали проектировать первые башенные броненосцы, адмирал Холстед утвердил якорь Тротмана как типовой становой якорь для этого типа боевых морских кораблей. Он находит широкое применение и в наши дни (рис. 101).

Примерно в середине прошлого века у якоря Тротмана появился «брат» — якорь, предложенный английскими инженерами одного из якорных заводов на севере Англии Бетли и Миллером. Вместо того чтобы приваривать к веретену щеки, они сделали двойное веретено. На лапы изобретатели наварили шпоры с отверстиями, в которые при подъеме якоря можно было заложить тали (рис. 102).

Однако у якорей с качающимися рогами был один серьезный недостаток: они представляли большую опасность для команды корабля во время их уборки на палубе при волнении — подвижные рога могли покалечить людей. Но тем не менее изобретением Портера пользуются и в наши дни.

101. Современная конструкция якоря Тротмана фирмы «Юнион» (ФРГ)

102. Якорь с раздвоенным веретеном Бетли и Миллера

Итак, проблема свободного рога адмиралтейского якоря, причинявшего так много хлопот морякам, разрешилась. Теперь настал черед штока, который делал конструкцию очень громоздкой.

Попытки избавиться от этой «поперечины» натолкнули скандинавских мореходов раннего средневековья на идею якорей с несколькими рогами. Как бы такой якорь ни лег на дно, два рога сразу же готовы врезаться в грунт. С тех пор многорогие (или многолапые) якоря, называемые у нас «кошками», нашли очень широкое применение. Их делали с тремя, четырьмя, пятью и даже с шестью лапами.

Еще недавно «кошки» были незаменимыми якорями на речных судах. Широко используют их и на малых рыбацких судах на озерах и реках (рис. 103).

Когда стали строить мониторы, на многих из них, особенно в России, большие адмиралтейские якоря, огромные штоки которых мешали обстрелу орудий главного калибра, заменили якорями-кошками. Сейчас о них мало кто помнит, но когда-то у этих якорей было и особое название — «мониторные» (рис. 104).

А вот как решили проблему штока адмиралтейского якоря сто лет назад во Франции — в одном якоре три адмиралтейских (рис. 105)! Если он даже упадет «на ребро», то держащая сила будет обеспечиваться одной из концевых лап. Эта конструкция хотя и громоздка, но оригинальна.

Очень схож по принципу действия с многолапым якорем «якорь-гриб». Первый якорь этого типа, предложенный в 40-х гг. прошлого века английским мастером из Портсмута Кингстоном, скорее следовало бы назвать «якорем-трубой». Нижний конец полого веретена плавно переходил в раструб, который забирал грунт нижней кромкой. Якорный канат, проходивший внутри веретена, крепился в его нижней части за скобу. Однако раструб оказался слишком мал, чтобы дать хорошую держащую силу.

103. Такие якоря-кошки применяются и в наши дни

104. «Мониторный якорь»

Ошибку, допущенную Кингстоном, исправил через несколько лет англичанин Тейлор. Он предложил делать якорь в виде гриба. Идея понравилась своей простотой: очень прочный, быстро забирающий грунт якорь-гриб без штока (рис. 106). На испытаниях он показал неплохие результаты, и в 1850 г. Тейлору выдали патент. Особенное распространение якорь Тейлора получил, когда широко начали применять в технике литую сталь.

В некоторых конструкциях грибовидных якорей в верхней части веретена делают «луковицу», чтобы веретено якоря на дне принимало горизонтальное положение и шапка гриба своим острым краем врезалась в грунт (рис. 107).

Широкое применение литые якоря Тейлора с «луковицей» получили в США. С 1903 г. там их стали выпускать массой от 40 кг до 4 т. Диаметр шапки гриба самого тяжелого якоря достигал 3 м.

Многие изобретатели, считая принцип действия адмиралтейского якоря идеальным, не решались отказаться от штока. Они попытались и сохранить достоинства, и устранить недостатки, сделав шток складным. Один из них — французский инженер из Гавра по фамилии Давид придумал конструкцию с поворачивающимся штоком. Две пластины, скрепленные между собой раскосинами, вращаются на сквозном болте (рис. 108). Второй болт удерживает шток в рабочем положении. Если его выбить, шток можно повернуть и уложить вдоль веретена. Якорь Давида подвешивался под крамболом горизонтально, и его шток не выступал над палубой. Отданный якорь падал на грунт, и при натяжении каната его шток, поворачиваясь вокруг болта, принимал нужное для перекантовки якоря положение. Чтобы шток случайно не зацепился за обшивку судна, на концах его сделаны роульсы. Конструкция якоря оказалась дорогой и недостаточно прочной, и он не получил широкого распространения.