Рафаэль Сабатини - Под знаменем быка

- Надеюсь, что я все сделал правильно, - добавил он после короткой паузы. - Мы в точности следовали приказам мессера Грациани. Однако этот принц заявлял, что он - посол Венецианской...

- Черт бы побрал эту Республику и всех ее послов, - с жаром воскликнул Чезаре, выдавая переполняющую его ярость. Но тут же лицо его вновь стало бесстрастным. - Не волнуйся. Ты поступил, как и должно солдату.

Борджа поднялся и, повернувшись к Барбо спиной, прошел к окну. Постоял, гладя в звездную ночь, теребя бороду, глубоко задумавшись. Затем вернулся, с опущенной головой остановился перед Барбо, глянул ему прямо в глаза.

- Ты не знаешь, в чем цель заговора? Что они собирались сделать? Разбежались они или попытаются все-таки нанести удар этой ночью?

- Нет, мой господин. Я сказал все, что знал.

- А кто эти заговорщики?

- Понятия не имею, мой господин, хотя одного назвать нетрудно. Граф Раньери.

- Да, но остальные... И сколько их было...

Чезаре замолк на полуслове, вспомнив о принцессе Синибальди. Скорее всего, именно у нее он мог получить интересующие его сведения, во всяком случае, они не составляли для нее тайны. Именно на это указывала ее реакция на появление Барбо. Герцог мрачно улыбнулся.

- Передай председателю городского совета и принцессе Синибальди, что я прошу их прийти сюда. Потом жди дальнейших распоряжений. И чтоб никому ни слова.

Барбо отдал честь и вышел за дверь. А Борджа в задумчивости прохаживался у окна, пока дверь не открылась вновь, и председатель совета не подвел к нему принцессу.

Председатель сгорал от любопытства, но слова Борджа разочаровали его.

- Я лишь хотел, чтобы вы сопровождали даму. А теперь попрошу вас оставить нас одних.

Председателю не осталось ничего другого, как откланяться. Когда за ним притворилась дверь, Чезаре повернулся к женщине. От него не. ускользнули ни бледность ее щек, ни часто вздымающаяся грудь. И рассудил, что она достаточно испугана, чтобы заговорить.

А потому низко поклонился ей, улыбнулся и с должным почтением отвел к обитому бархатом креслу у стола. Она буквально упала на него, ибо ноги ее уже не держали. Промокнула губы платочком, а взгляд ее испуганных глаз не покидал лица герцога.

Борджа встал перед ней по другую сторону стола, оперся на полированную поверхность кончиками пальцев, наклонился вперед.

- Я послал за вами, мадонна, для того, - голос мягкий, вкрадчивый, чтобы предоставить вам возможность спасти шею вашего мужа от рук палача.

Страшная угроза, произнесенная бесстрастным, ровным голосом, ужасала еще более. Расчет герцога полностью оправдался.

- О Господи! - принцесса прижала руки к груди. - Святая дева Мария! Я знала, что все так и кончится! Сердце не обмануло меня!

- Умоляю вас, мадонна, не впадайте в отчаяние! Причины на то пока нет, - заворковал Борджа. - Принц Синибальди внизу, ждет моего решения. Но я хочу, чтобы его мы приняли вместе. Жизнь вашего мужа в ваших руках. Я отдаю ее вам. Как вы скажете, так и будет. Умрет ли он или останется жить.

Принцесса вгляделась в его молодое лицо, прекрасные глаза и вжалась в спинку кресла. Они никак не могла взять в толк, чем вызваны эти слова, успокаивающий тон. Именно такого эффекта и добивался герцог. Полностью запутать, подавить волю, превратить в податливый воск.

Принцесса чуть покраснела.

- Мой господин! Что-то я вас не пойму. Вы... - тут она вспомнила о своем статусе и продолжила куда более уверенно: - Принц Синибальди - посол Республики Венеция. Его личность священна. Подняв руку на него, вы поднимаете руку на Республику, которую он представляет, и она не замедлит отомстить. Вы не посмеете тронуть его и пальцем.

Герцог добродушно улыбнулся.

- Пальцем его уже тронули. Разве я не сказал вам, что он, связанный, дожидается внизу моего решения? Но повторяю, я хочу, чтобы решение это мы приняли вместе.

Но принцесса словно и не слышала его.

- Вы не посмеете! Не посмеете!

Улыбка медленно сползла с лица герцога.

- Не стану разубеждать вас, - куда суровее молвил он, повернулся на каблуках и направился к двери, давая понять, что говорить более не о чем.

Столь резкая перемена вновь повергла принцессу в ужас. Она вскочила, одной рукой оперлась о стол, другой нервно комкала носовой платок.

- Мой господин! Мой господин! Постойте! Пожалейте меня!

Герцог обернулся, взявшись за ручку двери.

- Я пожалею вас, мадонна, если вы научите меня жалости, сами проявите жалость по отношению ко мне, - медленным шагом он вернулся к столу. - Ваш муж участвовал в заговоре. Вина его полностью доказана. И только вы можете спасти его от заслуженного наказания, только благодаря вам он может попасть не в руки палача, но в ваши объятья.

Герцог заглянул ей в глаза, и лишь несколько секунд выдержала она его взгляд, а затем опустила голову. Лицо ее вновь побледнело.

- Что... что требуете вы от меня? - едва слышно выдохнула принцесса.

С ответом герцог не помедлил и секунды.

- Расскажите все, что известно вам о заговоре, в котором участвовал ваш муж.

Принцесса вскинула на него глаза, пошатнулась. Борджа поддержал ее, усадил в кресло. И продолжил, памятуя, что железо надобно ковать, пока оно горячо:

- Прошу вас, мадонна, говорите. Не испытывайте моего терпения. Учтите, что те сведения, за которые я готов заплатить вам столь щедрую цену, я мог бы получить пыткой у вашего мужа. Буду с вами предельно откровенен. У меня нет желания накалять отношения с Венецией, и я не люблю прибегать к крайним мерам, чтобы добраться до цели. Но, клянусь Богом, если ничего другое не поможет, если вы будете упорствовать, принца Синибальди вздернут на дыбе, а ежели после этого он останется жив, отдадут палачам, будь он хоть послом Империи. Я - Чезаре Борджа, - брови его сдвинулись к переносице. - Зам известно, какой репутацией пользуюсь я в Венеции.

Принцесса подняла на него глаза.

- Вы предлагаете мне его жизнь... жизнь и свободу... в обмен на эти сведения?

- Именно так.

- Но...

- Если вам нужны гарантии, мадонна, вы их получите. Клянусь вам моей честью и надеждой попасть на небеса, что ни я, ни кто-либо другой не причинят принцу Синибальди никакого вреда, и с его головы не упадет ни волоска, если я узнаю все подробности готовящегося заговора и таким образом смогу избежать расставленной мне ловушки.

Такие резоны она понимала. Он предлагал ей жизнь Синибальди в обмен на собственную безопасность. И все-таки принцесса колебалась, думая о своем муже.

- Он обвинит меня...

Глаза Чезаре сверкнули. Он наклонился к принцессе.

- Он никогда не узнает о нашем разговоре.

- Вы... вы даете мне слово? - настаивала она, убеждая себя, что уж в этом случае ничего плохого не случится.

- Я уже дал вам его, мадонна, - последнюю фразу герцог произнес с неохотой. Ему не хотелось связывать себя подобным обязательством, но он чувствовал, что иначе заставить ее говорить не удастся. Борджа не привык легко прощать обиды, и мысль о том, что Синибальди уйдет безнаказанно, совсем не радовала его. Но он не видел другого способа отвести нацеленный на него удар.