Игорь Шумейко - ГИТЛЕРОВСКАЯ ЕВРОПА ПРОТИВ СССР. НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ Второй Мировой

Фундаментально и Гроциево разделение войн на публичные, частные и смешанные.

Публичные ведутся органами гражданской власти, субъектами публичного права; частные — лицами, не имеющими гражданской власти; смешанные : с одной стороны воюет государство, с другой — частное лицо.

Последний пункт нужно осознать: у частного лица может быть своя армия. Самый актуальный пример 2001 года: США — Бен Ладен.

Если кто помнит, в сентябре 2001 года НАТО объявило состояние войны . Правда, в графе «кому» — уникальный случай — пробел. Так сказать, «на предъявителя».

По «смешанным» войнам я тогда, в 2001-м, привел и другой блок примеров.

Взрыв на АЛЛ «Курск» и подозрения на очередной подводный таран как возможную его причину вызвали в том числе и серьезные публикации. В той же «Независимой газете» контр-адмирал Валерий Алексин привел подробную историю попыток соглашений с американцами о безопасном плавании и причин срывов этих соглашений. Привел и полную историю всех инцидентов с нашими и американскими подводными лодками за последние 45 лет. Предложил Алексин и свой проект «более совершенного соглашения» плюс, как необходимое дополнение, «Протокол об обмене опытом и сотрудничестве флотов...».

Проекты контр-адмирала Алексина — возможно, самые совершенные, детальные (текст со специальной терминологией на половину газетной полосы) правила поведения подлодок. Что, однако, не исключает и дилетантского взгляда на эту проблему. Ведь соглашения, мирные трактаты и пакты о ненападении подписываются, ратифицируются веками, и можно заметить, что, кроме внутреннего совершенства договора, не меньшее значение имеют и внешние побудительные причины: «выполнять или похерить». И в самых безукоризненно прописанных соглашениях отыскиваются зацепки, двойственные толкования, и, наоборот, полуустные договоренности работают подолгу.

Обратим для начала внимание на особенность, уникальность ситуации. Десятки лет сухопутные армии СССР и США равновесно и мирно соседствуют. Военно-воздушные силы, например в их космической ипостаси, теснейшим образом даже сотрудничают. (Сигаретам «Союз—Аполлон» уже тридцать лет.) Генштабисты, главкомы-президенты и министры оборон визитируют друг друга, проходят фуршеты и брифинги в Москве и Брюсселе. И только Военно-морские силы, подводники, действуют почти так же , как бы они действовали и в условиях полномасштабной объявленной войны. (Ракеты атомных подлодок нацелены на стратегические объекты, а «друг для друга» под водой — только таран.)

Вообразите: на Бородинском поле наша и французская пехота яростно бьются за флеши, а рядом, например, кавалеристы Мюрата и Уварова «братаются», устраивают совместные концерты и презентации. Странно вроде бы...

Но эта «странность» подкрепляется, однако, и другими примерами из военно-морских столкновений. Пример мне попался как-то... почти юмористический.

Весь XVIII век шла борьба Англии с Францией. Историки называют это иногда Второй Столетней войной , в переносном смысле. То был примерно десяток войн начиная с Войны за Испанское наследство 1700—1714 гг. и до наполеоновских войн, переходящих уже в век XIX. Все эти войны завершались правильными мирными договорами. Но если в Европе состояния мир/война соблюдались строго, то на далеких морях шли свои дела... И вот как-то в Вест-Индии французский караван расходится с британским фрегатом «Дюнкерк». Вдруг выстрелы, летят ядра. Капитан французов — несколько месяцев в пути, что там, в столицах, — не знает. Хватает рупор: «Эй, на «Дюнкерке»! У нас там мир или война?!»

Британец, тоже в рупор, кричит французу: «Мир! Мир!» — и без паузы, даже не потрудившись понизить голос: «Правый борт! Пли!»

Но ведь и эти примеры при всей парадоксальности вполне укладываются в «геометрию Гроция». В океане, в международных водах, капитан корабля становится двойственной фигурой. Он и объект, военный чиновник государства, он же и частное лицо (хотя бы до ближайшего сеанса связи с землей). Его действия — следующий подраздел «права войны и мира». Выдача в свое время «Каперских листов» — как бы сказать, прав на ограниченное пиратство, похоже, — это подтверждает.

И уже после этого краткого исследования «гроциевских», веками проверенных терминов можно обратиться к новинке Made in USA: «государства-изгои».Термин предполагает наличие чего-то общего в этом списке: Ливия, Белоруссия, Сербия, Ирак, Иран, Северная Корея. Авторы твердят, что назначение в «изгои» — это не прихоть американцев, не личная антипатия Буша. Но что тогда? Не все же страны из этого списка имеют красные или зеленые цвета на флагах, не у всех президенты носят военную форму и не у всех на фотографиях зверско-угрожающее выражение лица.

Пока авторы не дают строгого критерия «изгойства», можно дать только одно косвенное, коммуникативное определение, post factum. Итак: страна-изгой находится вне интенсивного мирового финансового, человеческого и товарного обмена. А если конкретно: туда не летят самолеты (ведущих авиакомпаний), туда не проходят платежи (first-class банков).

В 2001 году мне довелось участвовать в организации одной московской PR-акции (столетие реформы Витте и завода «Кристалл»), имевшей быть 17 сентября. И вот один фрагмент праздничной программы праздника пришлось отменить — как раз потому, что 12, 13, 14 сентября не прошли две «платежки» и не смогли прилететь из Нью-Йорка несколько нужных персон...

То есть 11 —14 сентября, несомненно объективно, Соединенные Штаты являлись «страной-изгоем». Как говорится, «не рой другому термин»...

На этом краткий исторический экскурс завершаем. Выяснено само происхождение термина «война», перечислены гроциевские типы войн и некоторые положения его «права войны и мира». Также указаны самые последние новинки в этой сфере, термины «общечеловеческие ценности», «страна-изгой», — сработавшие, например, в Югославии, — как противовес гроциевской идеи «национального суверенитета».

В следующей главе попробую некоторым образом обрисовать одно очень знаменитое, но очень ложное теоретическое положение и на «развалинах его» предложить один новый термин.

Да, именно он, бывший полковник русской армии, вернувшийся в прусскую в 1814 году и написавший книгу «О войне», Карл Клаузевиц.

Абсолютно всем известен его афоризм из той книжки: «Война есть продолжение политики другими средствами». Клаузевица почитал и Ленин (именно в ленинском пересказе тот афоризм был известен на территории «одной шестой»), и Муссолини, назвавший перевод «О войне» на итальянский «...великой, подлинно фашистской книгой». (В Италии, напомню, до 1943 года «фашистский» значило не ругательство, а наоборот — высшую степень похвалы.)