Анна Гранатова - Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо

На визит Микояна и налаживание между СССР и Кубой торговых связей последовала жесткая реакция США. Посольство США разорвало все дипломатические отношения с Гаваной и отказалось вести любые переговоры с правительством Кубы.

4 марта 1960 г. в гаванском порту Ля Кубр был взорван корабль с грузом оружия, закупленного для Кубы в Бельгии, погибло более 100 человек, 300 были ранены. На похоронах жертв теракта Кастро возложил вину на спецслужбы США. Действительно, на заседании «Группы 4» в США 9 марта ее лидер Д.С. Кинг (ЦРУ) ставит вопрос о ликвидации Фиделя Кастро, Рауля Кастро и Че Гевары «одним пакетом» (операция «Мангуста») и предлагает операцию по ликвидации режима Кастро и смене власти на территории Кубы на проамериканский режим с помощью высадки американских наемников на острове (операция «Сапата») и установлению на Кубе временного правительства, собранного из эмигрантов.

Реакцией на информацию о мартовском заседании «Группы 4» ЦРУ под руководством Д. Кинга, а также мартовский теракт на корабле с бельгийским оружием в порту «Ля Кубр» стало обращение в конце марта 1960 г. Ф.Кастро через советского разведчика А. Алексеева (Шитова) к Хрущеву с просьбой о поставках советского оружия для защиты Кубы от американских диверсантов.

Однако не будем торопиться. Драматургия политических отношений между Кубой и Союзом заслуживает более подробного рассказа.

Итак. Февраль 1960 года на Кубе выдался, как это обычно бывает, теплым, но одновременно богатым шквалистыми ветрами, когда с темного моря ветер приносит горькую соль и торнадо, вдребезги разбивающие хрупкие стеклянные жалюзи на окнах. В это время небосвод над Карибским морем приобретает сероватый оттенок, и сизые мазки облаков разбросаны на нем, будто кто-то случайно опрокинул и разлил гигантское ведро гуаши.

В такие дни приятно подолгу сидеть на берегу и наслаждаться морской прохладой, вдыхать соль океана и слушать крики голодных чаек. Ядовитого тропического солнца можно не опасаться, оно надолго скрылось из виду, купаясь в киселе облачной сизой гуаши. Легкая куртка-ветровка и спортивная обувь как нельзя лучше соответствуют февральской погоде на Кубе, когда ветер переменчив и непостоянен, как капризы красавицы, а морской простор будоражат буруны иссиня-стальных валов. Это время очень удобно для долгих прогулок на свежем воздухе и неспешного обмена мнениями.

В это время в провинциальных кубинских домах жизнь чуть замедляется: сезон тростниковой страды позади, а новый сезон рубки зеленых сладких стеблей-исполинов — еще нескоро. Дом простого кубинца кажется частью природного ландшафта, где он построен. Иногда через открытые жалюзи в дом забегают любопытные ящерицы-гекконы и забираются высоко по стенкам к потолку, проносятся по всей комнате и стремительно выбегают на улицу. Кубинцы живут в согласии с природой, обратив в подданных всех живых тварей от зебу до мангусты и игуаны.

Кондиционеров в домах простых кубинцев нет. Вода в водопроводе — холодная, ванну встретишь редко, да и цветной телевизор относится к предметам роскоши. Деревянный настил в сельских хижинах, крытых потрескавшейся черепицей, дрожит под ногами, как зыбкие мостки, и никто в этом не виноват, кроме как время. Однако даже старенький паркет — навощен и блестит как зеркало. Несмотря на всю внешнюю несовременность и некомфортабельность, кубинский дом полон тепла и дружелюбия. В домах не найти кухонных комбайнов, стиральных машин-автоматов, бесшумных пылесосов и посудомоечных машин, но кофемолка с деревянной ручкой, измельчающая в шоколадную пыль свежеобжаренные зерна, и латунная турка найдутся всегда. Не во всех домах есть компьютеры, но в любой кубинской семье вы обнаружите стеллаж с книгами. Разлитый, точно ладан, запах старинных книг в плотном переплете не сравним ни с какими благовониями. Здесь ценят мораль, звучащую на страницах художественной литературы. Здесь гордятся, что писатели с мировым именем — Гарсиа Маркес и Эрнест Хемингуэй — живут на Кубе, а не на земле своей благополучной и богатой родины.

Кубинские мальчишки горды, но не тщеславны — и страшно любопытны! Это не для робких — забраться на верхушку акации лишь для того, чтобы поглядеть, оперились ли птенцы черного дрозда, и дружески с ними поздороваться. Девушки романтичны, верят в настоящую любовь и принца, любят шуршащие цветастые шелковые платья, перламутровые подвески в серебре и крупные банты из яркой органзы. Они едва ли не с младенчества танцуют румбу, танец любви, рожденный на Кубе, и напевают песни, в которых неизменно встречается слово «коразон» — «сердце».

Любая кубинская школьница приготовит флан — особый пирог без муки — и ледяной коктейль с зеленым соком сахарного тростника. Они украшают себя шуршащими бусами из морских ракушек и кулонами, вырезанными из черного коралла, который водится только в Карибском море.

В свободное от учебы время мальчишки играют в морских пиратов, а девочки плетут сумочки из тростниковых и пальмовых листьев и с малолетства чувствуют себя в доме хозяйками, а точнее, добрыми феями. И лучше всего бывало, когда такая фея включала вечером тяжелую старинную лампу со стеклянным мозаичным абажуром-куполом на высокой подставке. Эти старинные торшеры добрые феи перекатывали из комнаты в комнату, и от них на стенах оживали причудливые тени. Неожиданно расцветали на стенах букеты огня, окаймленные пальмовыми ветками, и вокруг были незыблемые заповедники тьмы и страха.

Все чаще море набегает на берег чередой тяжелых валов. Они выбрасывают из темной пучины белые и гладко обглоданные волнами, словно исполинские кости допотопного динозавра, стволы и ветви прибрежных деревьев. Время от времени на белом коралловом песке оказываются целые снопы бурозеленых морских водорослей с безнадежно трепещущими на них кусочками желе, медузами, источающие сильный запах морской соли и йода. Зеленые обрывки гнилых морских снастей с белыми и ярко-оранжевыми поплавками, куски досок от солнечных тентов, пальмовые ветки, высохшие изнутри и потому легкие, похожие на обросшие шерстью бейсбольные мячи кокосовые орехи — все это море щедро выбрасывает на берег.

Деревянная вертолетная площадка, стоящая на высоких столбах, затрещала. В болотистой местности Лагуны-дель-Тесоро приземлиться вертолету было непросто, а самолету — и вовсе невозможно. Советский вертолет Ми, куда как более тяжелый, нежели кубинские вертолеты, шумно вращал лопастями крыльев, стараясь не провалиться под деревянный настил, явно не рассчитанный ни на габариты, ни на вес этой машины. Но похоже, что опускаться на эту вертолетную площадку все же не следовало. И действительно, летчики аккуратно подняли примерно на метр машину над досками, так, что она «зависла» над площадкой, не касаясь ее. И тут люк вертолета открылся, и из него поочередно начали выскакивать: бородатый силач в военной форме, и интеллигентного вида армянин в деловом костюме, и еще несколько человек. Вертолет продолжал грохотать лопастями над их головами и бурно гонять потоки теплого воздуха — у одного мужчины в этой команде улетела шляпа. Когда же все благополучно спустились по деревянной лестнице вниз, вертолет поднялся в воздух и улетел на дозаправку горючего.