Наталия Нарочницкая - Россия и русские в современном мире

Б.Сарнов: Мы говорим о причинах распада. Понимаете, какая вещь – я думаю, что я не уклонился от темы, потому что не считаю причиной распада деятельность диссидентов или партийной элиты. А вижу какие-то другие, коренные, более глубокие причины. Дело в том, что понимаете, какая вещь – вы можете говорить, что я «западник», и это будет до некоторой степени правдой, но на самом деле я русский патриот. И как русский патриот я, прежде всего, думаю о том. душа моя, сердце мое болит о чем? Я хочу, чтобы мой народ жил пристойно и хорошо, и по возможности даже сыто, простите. Я считаю, что главный враг русского народа – прежде всего русского народа, всех народов нашей бывшей империи и нынешней России – это имперские амбиции. Вы вроде, Наталия Алексеевна, согласились со мной, когда я говорил о том, что старая Россия рухнула, а теперь вы говорите: «Великие ценности, православие, самодержавие, то, се.». Причина всякой революции – это бездарность, ничтожество и импотентность предшествующей власти. Главным двигателем вообще – тем, кто обеспечивал победу русской революции и гибель своей семьи и собственных детей, – был государь-император Николай Александрович Романов, на мой взгляд. Так вот понимаете, какая вещь – я думаю, что главный враг России, русского народа, всех народов, населяющих мою страну, – это имперские амбиции. Это желание сохранить империю, пусть в несколько уменьшенном объеме и размере. Мне одинаково неприятно и отвратительно даже слышать об империи как из уст какого-нибудь Проханова или кого-нибудь из этого ряда, так же, как из уст Анатолия Борисовича Чубайса, который сказал, что Россия должна быть либеральной империей.

А. Подрабинек: Это была неудачная шутка.

Б. Сарнов: Шутка – не шутка, но не ему это говорить.

Н.Нарочницкая: Бенедикт Михайлович, какие имперские амбиции сейчас, когда русским говорят, что им вообще не принадлежит пяди даже земли, которой они дали свое имя и полили своей кровью, унижение повсеместное – какие имперские амбиции?

А. Подрабинек: Имперские амбиции сильны, конечно.

Б. Сарнов: Я вам скажу, какие имперские амбиции. Имперские амбиции хотя бы в том, что вот у нас должна быть могучая, сильная, большая армия, у нас должны быть боеголовки наши.

Н.Болтянская: Бенедикт Михайлович, извините пожалуйста, но президент Всея Руси в своей речи после Беслана сказал о том, что мы строим великое государство – там не были произнесены слова «великая империя», и поэтому говорил он как раз о том, что вы сейчас осуждаете. Возможно, я не права.

Б. Сарнов: Нет, видите ли, я не обязан соглашаться даже с президентом, я даже и с Господом Богом не во всем согласен, а уж тем более с президентом, который, что бы он о себе ни думал, фигура временная. Как он сам сказал – я нанят на некоторый срок народом. Вот он нанят на некоторый срок, посмотрим, сколько это продлится. Но сегодня он говорит одно, вчера он говорил, между прочим, наш президент, что Советский Союз разрушился и рухнул потому, что он не мог отвечать на вызовы времени – я сам это слышал. А потом он говорил о том, что крах СССР это трагедия.

А. Подрабинек: Да везде видно, как он сожалеет об этом.

Б. Сарнов: Сожалеть можно, эмоционально – можно. Я помню митинг в день путча, 20 августа 1991 г., и Елена Георгиевна Боннэр сказала: «Я люблю Советский Союз, я привыкла жить в этой большой стране.» Я тоже привык жить в этой большой стране, но надо считаться с историческими реалиями.

Н.Нарочницкая: Мы все считаемся, но это драма, прежде всего, для русского народа. Который оказался, не сходя ни шагу зачастую со своей исторической земли, под разными государственными флагами и превратился из субъекта государственной национальной воли в национальное меньшинство. Огромная драма.

А. Подрабинек: А где же это он оказался?

Н.Нарочницкая: Для меня это драма, безусловно. Хотя я, конечно, человек, который признает реалии. Более того, я совершенно считаю ложной идеей идею нынешней КПРФ о восстановлении Советского Союза.

А. Подрабинек: А где же русский народ, не сходя со своего места, оказался в чужом государстве? На своей земле?

Н.Болтянская: Кто враги русского народа?

А. Подрабинек: Где? В Прибалтике?

Н.Нарочницкая: Большевистская федерализация исторического государства российского кроила территорию, деля народы, совершенно не руководствуясь даже этническим расселением.

Б. Сарнов: Она спасается в империю.

Н.Нарочницкая: Так получилось и в Казахстане, и в других местах. Есть места, где этого не случилось – в Армении практически нет русских, и мы действительно можем говорить о том, что русские там правомерно являются меньшинством.

А. Подрабинек: А Казахстан – это исторически русская земля?

Н.Нарочницкая: …Но казахи, если бы они странствовали по мировой истории самостоятельно, никогда бы в жизни такую территорию не имели, как сейчас. Они-то все должны большевистской революции вообще памятник поставить.

А. Подрабинек: А до революции казахов не было там?

Н.Нарочницкая: Они были. Но они не имели такой территории.

Б. Сарнов: Вы знаете, вы совершенно правы. У меня опять-таки, как у русского патриота.

Н.Нарочницкая: А грузины, которые. так сейчас ненавидят все? Но разве, если бы они странствовали по истории самостоятельно, у них была бы территория нынешняя, которую они получили?

А. Подрабинек: Но грузинской государственности больше лет, чем русской.

Н.Нарочницкая: Совершенно верно, но не на территории Грузинской Советской Социалистической Республики, которую я признаю, безусловно, как субъект международного права.

Б. Сарнов: Бог с ними, с грузинами, – вы лучше вспомните про Украину.

Н.Нарочницкая: Это к вопросу о драме. Мы опять уходим в другое.

Б. Сарнов: А если вы хотите говорить о причинах случившегося, а не о том, что. у меня душа болит. У меня тоже душа болит. У меня болит душа, что мой родной Крым и мой родной Севастополь, который, между прочим, защищал мой любимый граф, Лев Николаевич Толстой. почему-то вдруг принадлежит теперь Украине. Но я понимаю, что такова историческая реальность, что иначе не могло произойти, если бы мы хотели, чтобы страна распалась не кроваво, как распалась небольшая сравнительно с нами Югославия, а мирно – так вот, к сожалению, нужно было принять то решение, которое было принято.

Н.Нарочницкая: Вот здесь я не соглашусь. Что государство было в глубочайшем кризисе, что оно вряд ли могло продолжать себя в истории как СССР – в том виде, с той доктриной, с той стагнирующей КПСС, потерявшей чувство реальности – в этом я согласна абсолютно. Но. кризисная ситуация – она еще не определяет, в какую сторону государство будет опрокинуто. А вот здесь очень важна та идея, которой руководствуется революционное меньшинство, и как она вписана в мировой проект, так сказать. И здесь совершенно очевидно, что фактически. сделали то, о чем мечтали Ленин и Троцкий. И вся идеология диссидентства —. абсолютный возврат к революционному проекту, это идеи Парвуса, Троцкого.