Юрген Граф - Накануне мировой катастрофы

Ф. Брукнер:Дамы и господа! Кому из вас известно имя Курта Герштейна?

Студентка:Я смотрела в Германии постановку по пьесе Рольфа Хохута « Заместитель », в которой фигурирует Герштейн. Будучи офицером СС, он стал свидетелем массового убийства евреев газом в оккупированной Польше. Потрясенный увиденным, К. Герштейн пытался всеми способами поведать миру о чудовищных зверствах, совершаемых гитлеровским режимом от имени немецкого народа, но ему никто не верил. Его попытка попасть на прием к Папе Римскому не увенчалась успехом. Ватикан тоже хранил молчание о массовом убийстве евреев. Насколько мне известно, Герштейн — историческая личность.

Ф. Брукнер:Совершенно верно. В гражданской жизни он был горным инженером, а затем стал оберштурмфюрером СС — специалистом по дезинфекции, т. е. по борьбе с паразитами. В конце войны К. Герштейн попал в плен к французам и покончил с собой в тюрьме в июле 1945 года — так, по крайней мере, гласит официальная, не поддающаяся проверке версия. Но перед этим он сделал признание, которое было представлено на Нюрнбергском процессе как обвинительный документ [130] и вскоре было объявлено официальными историками главным доказательством истребления евреев. Собственно, следовало бы говорить не об одном, а о шести признаниях, ибо, как доказал французский исследователь Анри Рок, имеется не менее шести вариантов этого текста, которые порой весьма отличаются друг от друга [131].

К. Герштейн утверждал, что присутствовал в августе 1942 года при убийстве газом евреев в Белжеце. Я прочту вам важнейшие фрагменты его описания этого процесса:

«Камеры заполняются. Забить их битком — так приказал капитан Вирт. Люди стоят друг у друга на ногах. 700–800 человек на 25 квадратных метрах, 45 кубометрах (…) Двери закрываются. В это время другие ждут снаружи, нагишом (…) Но дизель не работает (…) Приходит капитан Вирт. Видно, что ему неприятно, что это произошло именно сегодня, когда я здесь. Я все вижу и жду. Мой секундомер все четко регистрирует. 50 минут, 70 минут — дизель не включается. Люди ждут в своих газовых камерах. Напрасно! Мы слышим их плач и рыдания (…) Через 2 часа 49 минут — секундомер все четко зафиксировал — дизель включается. До этого момента люди еще жили в этих заполненных камерах, по 750 человек в четырех камерах по 45 кубометров. Проходит еще 25 минут. Правильно, теперь многие мертвы. Мы смотрим через маленькое окошечко, через которое электрический свет на какой-то момент освещает камеру (…) Через 28 минут остаются в живых лишь немногие. Наконец, через 32 минуты все мертвы» [132].

Упомянутый К. Герштейном капитан Вирт якобы был главным организатором массовых убийств в трех лагерях «акции Рейнхардт». Но вернемся к описанию К. Герштейном самого процесса убийства газом. Что вам при этом бросилось в глаза?

Студент:Газовые камеры имели, по Герштейну, площадь 25 квадратных метров. На такой площади никогда не смогли бы поместиться 700–800 человек; это означало бы, что на одном квадратном метре стояли 28–32 человека, что совершенно невозможно.

Студентка:К. Герштейн говорит о четырех газовых камерах одинакового размера, которые, очевидно, находились в одном здании. Подобное разделение здания совершенно бессмысленно, так как оно сильно затрудняло бы процесс убийства. Хороший специалист в этом деле убрал бы промежуточные стены, чтобы все здание стало одной газовой камерой.

Ф. Брукнер:Очень точные наблюдения! И другие фрагменты признаний К. Герштейна, которые я не цитировал, также полны нелепостей. К. Герштейн утверждал, например, что видел в Белжеце гору обуви с убитых высотой 35–40 м. А в Освенциме, где он сам не был, по его словам, миллионы детей были убиты следующим способом: перед их носами держали комья ваты, пропитанной синильной кислотой! В одном варианте его признания общее число убитых газом во всех лагерях составляло 20, в другом — 25 миллионов человек.

Студент:Но ни один разумный человек не может всерьез поверить в такую бессмыслицу! Даже поверхностное ознакомление с этими признаниями означает, что либо у этого Герштейна «не все дома», либо его заставили дать такие показания.

Ф. Брукнер:Я не думаю, что французы были настолько глупы, чтобы заставлять К. Герштейна давать столь бессмысленные показания. По-моему, этот человек действительно был сумасшедшим. В книгах по истории и школьных учебниках этот текст никогда не цитируется полностью; самые явные нелепости часто убирают, а многие авторы даже фальсифицируют показания К. Герштейна. К числу самых наглых фальсификаторов принадлежит историк Леон Поляков, французский еврей, автор вышедшей в 1951 году книги о Холокосте [133]. Как мы только что упоминали, К. Герштейн утверждал, будто 700–800 евреев одновременно запихивали в газовую камеру площадью 25 кв. м. Л. Поляков заменяет цифру 25 на 93 и тем самым устраняет явную невозможность описанного. В помещение площадью 93 кв. м действительно можно поместить 800 человек при условии, если они не будут сопротивляться. Хотя еще П. Рассинье указал Л. Полякову на эту «ошибку», ложная цифра оставалась и в последующих изданиях книги Л. Полякова, например, в издании 1979 года (на с. 223). Это лишь один пример из множества манипуляций Л. Полякова с текстом признаний К. Герштейна.

Два ревизиониста, вышеупомянутый француз Анри Рок и итальянец Карло Маттоньо [134], провели великолепный анализ показаний К. Герштейна и доказали, что как исторический источник они не имеют никакой ценности. Несмотря на это, К. Герштейн вместе с первым комендантом Освенцима Рудольфом Гёссом до сих пор считаются главными свидетелями Холокоста.

Студентка:Но почему?

Ф. Брукнер:Кроме гораздо менее известного польского еврея Рудольфа Редера, Курт Герштейн — единственный свидетель, который дал в какой-то мере подробное описание массовых убийств газом, якобы имевших место в Белжеце. Без него вся история «лагеря уничтожения» Белжец повисла бы в воздухе.

Перейдем теперь к описанному К. Герштейном оружию убийства — дизельному мотору. Слово Анатолию, нашему специалисту по автомобилям и моторам.

Студент:Дело в том, что в дизельных моторах нет свечей зажигания. Для зажигания им нужно большое количество воздуха. Соответственно, в выхлопных газах таких моторов много кислорода и мало ядовитой моноокиси углерода. Если мотор, работающий на бензине, легко может достичь концентрации моноокиси углерода 7 %, то дизельный мотор не достигнет и одного процента. Следовательно, любой мотор, работающий на бензине, в качестве оружия убийства несравненно лучше, чем дизельный мотор.