Николай Левицкий - Русско-японская война 1904-1905 гг.

Разрыв между правобережной и левобережной группами японцев без наличия резервов в непосредственной близости сосредоточенного неприятеля был бы чреват тяжелыми последствиями для японцев, если бы Куропаткин был способен к активным действиям, однако проявленная в предыдущих боях пассивность русского командования оправдывает эту группировку японских сил; больше того, эта группировка заслуживает упрека в излишней осторожности.

Управление Ляоянским сражением со стороны Куропаткина отсутствовало. «Ни разу в течение всей Ляоянской операции командующий русской армией не руководил событиями. Потеряв всякую веру в себя и в своих подчиненных, он пассивно подчинялся воле противника и, не будучи к тому вынужденным, покинул поле сражения, признав себя, таким образом, побежденным» [29] Бардонио, «От Ялу до Ляояна». .

Куропаткин не имел твердого плана, он больше рассчитывал на позиционную устойчивость своей армии, а появление японцев на правом берегу реки Тайцзыхэ породило у Куропаткина мысль об отступлении, хотя он сознавал, что отступление от Ляояна ухудшало положение осажденного Порт-Артура.

В Ляоянском сражении имеет место лишь пассивная оборона перед численно слабейшим противником без попытки захвата инициативы действий. В обороне Куропаткина полностью отсутствовал элемент активности, а когда угроза тылу со стороны правобережной группы Куроки вынудила Куропаткина к наступательным действиям, решение его выливается в бесцветный геометрический план фронтального наступления с захождением вокруг одной точки с целью оттолкнуть развернувшегося Куроки к Тайцзыхэ. Даже этот план в начале его выполнения срывается бегством с поля сражения наиболее угрожавшей Куроки по своему расположению дивизии Орлова. За ней отступает после столкновения с ничтожными силами японцев корпус Штакельберга, а корпус Бильдерлинга отбрасывается двухполковой бригадой Окасаки, усиленной частями резервного 29-го полка.

Неуспех наступательной операции Куропаткина на правом берегу Тайцзыхэ в значительной степени объясняется отсталостью тактики царской армии от современных средств войны: плотные боевые порядки сопровождались большими потерями от огня противника.

А между тем, на левом фланге обстановка складывалась для японцев неблагоприятно: атаки 2-й и 4-й армий разбились о форты Ляояна; группа Куроки на правом берегу Тайцзыхэ была численно слаба; перешивка железнодорожной колеи и отрыв Куроки от линии железной дороги затормозили регулярную работу тыла.

Куропаткин имел возможность достигнуть решительных результатов уничтожением правобережной группы Куроки с охватом правого фланга японцев, после чего, перебросив главные силы своей армии в район примерно Янюйчи — Шицяоцзы, начать наступление во фланг и тыл левобережной группировки японцев.

С таким же успехом Куропаткин мог бы развить свои действия во фланг и тыл Оку, оставив против Куроки небольшой заслон. Поражение японцев, действовавших против Ляояна на левом берегу реки, не позволило бы Куроки развивать свое наступление в тыл Манчжурской армии.

Русская армия и ее генералы не были способны к таким смелым маневрам, точно так же как французская армия в противоречивых условиях захватнической политики Бонапарта утратила свою способность к маневрированию в сражении под Лейпцигом. Если энергичный и талантливый Наполеон предпринимал неудачные попытки к действиям по внутренним операционным направлениям, то лишенный таланта и воли Куропаткин думал только об удержании своих позиций или о выходе из боя без катастрофы.

Риск Куроки, переправившегося с небольшими силами на правый берег Тайцзыхэ, опирался, главным образом, на уверенность его в том, что русские только в редких случаях выходили из своих окопов в попытке перейти в контратаку. На пассивности русских были построены также смелые действия резервной бригады Умесавы, под слабым давлением которой отступали превосходные силы Любавина, а под Тумынцзы мощный отряд русских только пассивно оборонялся.

Расчет японцев на пассивность и нерешительность русского командования полностью оправдался. Бегство дивизии Орлова предрешило вопрос об отступлении Манчжурской армии к Мукдену, несмотря на наличие в распоряжении Куропаткина крупных резервов помимо резервов частных начальников, которые Куропаткин имел обыкновение перебрасывать, не считаясь с непосредственными начальниками. При этом резерв используется Куропаткиным не для восстановления положения, а для прикрытия отступления, хотя о силах противника ему ничего не известно и он не имеет представления, перед какими силами японцев он отступает.

В Ляоянской операции ярко подчеркивается разница в понимании значения резервов, которую обнаруживают обе стороны. Японцы стремились с самого начала ввести в бой все войсковые соединения. Бригада обычно имела в резерве один батальон, а полковых резервов, как правило, у японцев не было. Куропаткин же стремился к выделению крупных резервов, которые использовались по частям. Такие же методы использования резервов применялись командирами корпусов и начальниками отрядов. Вместо удара сосредоточенными силами резерва последний расходовался частями на различных участках фронта, причем окончательное израсходование резерва приводило русских полководцев к решению об отступлении.

Стремление русского командования всех степеней к выделению резервов силой до половины своего состава приводило к тому, что из дивизии в 15 000 бойцов в стрельбе участвовало не больше 1000 человек. Это явление — пережиток ударной тактики, ушедшей в глубь истории после русско-турецкой войны. Характерным для русских являлось расположение резервов за центром боевого порядка, что затрудняло своевременное использование его против охватывающих фланги японцев.

Японцами усвоена была германская огневая тактика, народившаяся вместе со скорострельным оружием — сильный боевой фронт и слабые резервы. Вот почему русское командование всегда преувеличивало силы японцев: за сильным боевым фронтом японцев предполагались столь же сильные резервы, чего в действительности у них не было.

Большим недостатком является резервирование крупных сил артиллерии. Несмотря на это, русская артиллерия не уступала японской, которая отличалась неудовлетворительным конским составом, слабой запряжкой и слабой подготовкой ездовых. Пехота нередко перетаскивала орудия вручную.

Разведка велась обеими сторонами одинаково неудовлетворительно. Русское командование, как правило, не имело представления о силах и группировке противника. Японское командование питалось преимущественно сведениями от своей агентуры. Войсковая разведка той и другой стороны дает данные только о появлении противника, предоставляя остальное догадке командования. Если русское командование, находясь под сильным психологическим воздействием неудач, дополняет ориентировочные разведывательные данные воображением о несметных силах японцев, то последние, учитывая крайнюю пассивность русской армии, независимо от их численности предпринимают атаки, достигая успеха.