Виталий Пенской - Иван Грозный и Девлет-Гирей

Одновременно Дивей-мурза начал форсирование Оки западнее Серпухова, у села Дракино. «И было дело в неделю правой руке, князю Миките Романовичю Одоевскому да Федору Шереметеву, а Федор побежал и саадак с себя скинул, а дело было князю Миките одному…» Отметим, что в другом списке этой же разрядной книги последняя фраза процитированного отрывка звучит несколько иначе, более драматично — «…а дело было большое (выделено мной. — П.В.)…» {370} 370 РК 1559-1605. С. 85; Синбирский сборник. С. 35. Полк правой руки был вынужден отступить и воины Дивей-мурзы сумели «перелезть» через Оку (кстати говоря, судя по всему, в ходе перегруппировки своих сил перед самым выходом татар к Оке М.И. Воротынский подтянул полк правой руки из района Тарусы ближе к Серпухову, а передовой полк передвинул на место полка правой руки) {371} 371 ПСРЛ. Т. 34. С. 192. . Очевидно, сразу после этого татарский военачальник бросил часть своих сил вверх по течению Оки, стремясь связать боем передовой полк, стоявший к тому времени, надо полагать, где-то в районе Тарусы, и нанес поражение его авангарду. Скорее всего, именно об этом эпизоде и рассказывал в своих записках Г. Штаден. Правда, само описание стычки, вышедшее из-под пера Штадена, выглядит совершенно в духе незабвенного барона Мюнхгаузена — 300 русских всадников, вопреки первоначальному приказу, ввязались в бой с несколькими тысячами татар, и Штаден не только успел послать гонца с требованием оказать ему поддержку, но и получить от князя Д.И. Хворостинина отрицательный ответ. Получается, что Штаден в течение довольно долгого времени дрался с многократно превосходящими его малочисленный отряд татарами (что само по себе невозможно), но сила и солому ломит, и, так как Хворостинин не оказал ему помощи, то Штаден и потерпел неудачу. А вот если бы его поддержали, то… Одним словом, мнение Г.Д. Бурдея, принявшего откровения немецкого авантюриста за чистую монету, представляется ошибочным. К тому же сложно представить, что русские дети боярские подчинились бы безродному немецкому авантюристу {372} 372 Бурдей Г.Д. Указ. соч. С. 69; Штаден Г. Указ. соч. С. 195, 437,439. .

Таким образом, примерно к полудню 27 июля линия обороны русского войска по Оке была прорвана в двух местах сразу и главные силы русской армии, что стояли под Серпуховом, были обойдены неприятелем и с запада, и с востока. Между тем Воротынский не мог ни сразу начать отход, ни поддержать полки, подвергшиеся удару, так как Девлет-Гирей с утра 27 июля начал артиллерийский обстрел русских укрепленных позиций, связывая большой полк и полки правой и левой рук боем: «…Царь крымскый в недилю в 27 день из-за Оки стрелять ис полков велел с наряду по полком по нашим, по русским». Русская артиллерия по приказу М.И. Воротынского открыла ответный огонь. Канонада на Оке под Серпуховом продолжалась, если верить «Повести о победе над крымскими татарами…», «…день весь до вечера и два часа нощы» {373} 373 Буганов В.И. Повесть о победе над крымскими татарами… С. 270; Корецкий В.И. Соловецкий летописец конца XVI в. С. 237; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 311. , т.е. примерно с 5 часов утра и до 10 часов вечера. Все это время «большие» воеводы находились в напряжении, ожидая, что противник вот-вот начнет наступление главными силами и попытается прорваться к Москве здесь, под Серпуховом.

Между тем с запада, из-под Дракино, и с востока, с Сенькиного «перевоза», после полудня пришли неутешительные известия, что враг прорвался и сумел закрепиться на левом берегу Оки. Однако, судя по всему, М.И. Воротынский был готов и к такому варианту развития событий. Представляется, что он не стремился любой ценой удержать неприятеля на позициях по Оке (во всяком случае, в документах никак не отражены попытки русских полков сбросить татар обратно в Оку и вернуть позиции по берегу). Видимо, главным для него было не дать противнику с ходу переправиться через реку, сбить темп его наступления, нанести как можно большие потери и, что самое главное, выяснить точно, где же все-таки он будет наносить главный удар. Эти задачи в целом были выполнены, а полки удалось стянуть поближе к Серпухову. К тому же, как стало видно к вечеру, успех, достигнутый Дивей-мурзой и Тягриберди-мурзой, был не так уж и велик. Ногаи вообще не стали пытаться продвигаться дальше к Москве, да и Дивей-мурза тоже не стал развивать наступление в северо-восточном направлении, заходя в тыл полкам, стоявшим под Серпуховом (да и входило ли это в их планы?). Следовательно, можно с уверенностью предположить, что и сторожевой полк, и полк правой руки хотя и были вынуждены отойти от берега Оки, тем не менее они не были разбиты и отступили в полном порядке, контролируя каждый шаг противника. Одним словом, второй день битвы по очкам выиграли татары, но эта победа отнюдь не была нокаутом — повторить успех Мухаммед-Гирея под Коломной 51 год назад Девлет-Гирею не удалось. Назавтра, в понедельник 28 июля 1572 г., предстоял новый, третий, раунд сражения.

Завершая рассказ о втором дне сражения, отметим, что предложенная нами реконструкция событий 27 июля представляется более точной, чем та, которую дал, например, Р. Г. Скрынников. Прежде всего, согласиться с тем, что схватка полка правой руки с татарами «верх Нары», т.е. с тем, что этот бой произошел 27 июля примерно между нынешними Кубинкой и Наро-Фоминском, т.е. примерно в 60 км по прямой от Дракино, где переправился Дивей-мурза, и не менее чем в 90 км от Сенькиного «перевоза», места переправы Тягриберди-мурзы, никак не получается (вслед за Р.Г. Скрынниковым буквально это место разрядной книги прочел и В. А. Колобков и допустил ту же ошибку). Мало того, что это место находится на столь большом расстоянии (примерно дневной переход скорым маршем) от мест переправы, но еще оно и далеко в стороне от Серпуховской дороги (не менее чем в 45 км). Чтобы выйти туда, согласно реконструкции Р.Г. Скрынникова, нога-ям Тягриберди-мурзы или воинам Дивей-мурзы от Сенькиного «перевоза» нужно было бы проделать марш примерно в полторы сотни верст менее чем за день, что физически невозможно даже для «быстрых, как ветер, охотников на неприятелей». Свидетельство же разрядной книги о том, что столкновение полка правой руки и татар произошло «на Оке реке верх Нары», по нашему мнению, необходимо трактовать так, что эта стычка произошла не в верховьях Нары, а выше по течению Оки от места впадения в нее Нары. Пискаревский летописец разрешает эту загадку и дает четкую привязку по месту — брод на Оке в районе деревни Дракино {374} 374 См.: Колобков В.А. Указ. соч. С. 449; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 310; Скрынников Р.Г. Царство террора. С. 448-449. .

Хан, проанализировав ситуацию и убедившись, что в районе Серпухова переправиться не выйдет — русская оборона здесь была слишком прочна, а Воротынский, несмотря на угрозу с флангов, пока не собирался оставлять свои позиции, решил снова изменить свой план. В ночь на понедельник 28 июля Девлет-Гирей с главными силами скорым маршем перешел на Сенькин «перевоз» и к утру переправился здесь на левый берег Оки. Для того, чтобы как можно дольше держать Воротынского в неведении относительно своих планов, хан «на том месте (т.е. на правом берегу Оки под Серпуховом. — П.В.) оставил тотар тысечи з две, а велел им противитца, покаместа он Оку реку перелезет…» {375} 375 РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 311. Видимо, здесь же был оставлен и ханский кош, и вагенбург, и артиллерия — они только мешали бы стремительным действиям крымского «царя» и его войска, а заодно и создавали бы видимость того, что главные силы татар по-прежнему стоят под Серпуховом.