Морис Самюэл - Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса)

Наиболее сильное выражение протеста исходило от Нью-Йоркской газеты "Индепендент" в форме открытого письма к Николаю II-му Письмо привлекло к себе международное внимание, так как оно суммировало общественные чувства касательно доли, личной ответственности Николая за дело Бейлиса, и также за бедственное положение всей страны. Поэтому мы считаем нужным остановиться на его содержании подробнее:

"Ваше Величество

Когда Вы вступали на престол Русской Империи, Ваш народ питал большие надежды, что царствование это будет гуманнее, чем предыдущее. Народ жаждал реформ, он мечтал о выражении сочувствия, идущего от дворцов к хижинам, где он ютился, голодный и угнетенный; постепенно это видение лучших дней все таяло и таяло в народном воображении; надежды Ваших подданных на Ваш идеализм оказались тщетными - он ничем себя не проявил. Злой дух Победоносцева, исходивший из Святого Синода, полностью управлял страной, и даже из могилы он еще ею правит. Условия жизни многострадальных меньшинств Вашей Империи не только не улучшились, но стали еще более трагичными; в антисемитской Вашей политике Вы пошли гораздо дальше, чем Ваш отец. Чтобы отвлечь внимание народа от их неспособности управлять страной, Ваши государственные чиновники обвиняют евреев во всех бедах, постигших Россию. Вы теперь прямо шагаете к своей гибели, а Россию приводите к анархии. Хотя Вы и стали известны, как "амнистирующий" царь, но Ваши амнистии распространяются только на тех, кто принимал участие в резне евреев в России. Теперь же, как заключительный аккорд Вашему позору, Ваш министр юстиции инсценировал дело "о ритуальном убийстве".

(236) Как могли Вы, предложивший всеобщую гаагскую конференцию, человек, в руках которого сосредоточена абсолютная власть в России, допустить такую утонченную жестокость и варварство, и все же смотреть в лицо правителям цивилизованного мира как равный? Как можете Вы с такой отягченной совестью предстать перед Создателем?"

Написавший эти строки мог бы еще поразмыслить, что если Николай, при своем хорошо всем известным религиозном пессимизме, и боялся встречи со Всевышним, то он вероятно видел для себя отпущение грехов именно благодаря своему обращению с евреями.

Группа Б. - Как это ни странно, именно во Франции раздались самые пронзительные голоса, одобряющие кровавый навет и заявляющие что Бейлис виновен. Правда, эти отклики были ограничены и туманны; нам не пришлось натолкнуться на какие-либо выступления известных людей, или же на публичные митинги, поддерживающие русское правительство. Все антибейлисовские и антисемитские декларации исходили из органов печати, связанных с роялистами, с антидрейфусарами, со всеми застарелыми клеветниками, приверженцами ancien regime.

Старые знакомые лица снова выплыли наружу: Эдуард Дрюмон из "La France Juive", его ученик Альберт Моннио, Леон Додэ, и еще не старый Шарль Моррас,* переживший вторую мировую войну, во время которой он коллаборировал с немцами, за что его и судили в 1945 г. Таким образом французская поддержка кровавого навета имела свою специфическую окраску.

Альберт Моннио, перенявший редакцию "La Libre Parole" от основавшего ее Дрюмона, внимательно следил за делом Бейлиса с самого его начала, и разукрашивал поступающие отчеты легендами из средневековья. К концу года он собрал все свои статьи и издал книгу в 374 страницы: "Le Crime rituel chez les Juifs" (Ритуальные преступления евреев). Материал книги был поровну разделен между делом Бейлиса и описанием ритуальных убийств, в которых евреи обвинялись между 1154 и 1913 гг. - крошечная доля, заявлял он, совершенных в течение этих семи с половиной столетий, преступлений... Эта (237) половина книги читается как бульварный роман, написанный на темы Гюисманса или маркиза де Сада: богохульство и выпотрашивание кишок, распятие и порка, и множество других пыток повторялись с такой монотонностью, что спрашиваешь себя, не засыпали ли любители такой литературы над подобным чтением?*

Большая часть материала книги была почерпнута из средневековья, и именно поэтому должна была служить доказательством его достоверности. Дрюмон, в своем предисловии к книге, писал: "Достоверность этих фактов гарантирована (не признанным современной печатью) свидетельством; свидетели эти ничему не верили, чего они собственными глазами не видели в густо населенных городах старых времен; все эти факты были собраны хроникерами тех времен и они подтверждены все еще сохранившимися памятниками древности.

Для Дрюмона и его фанатических приверженцев это была странная позиция: вдруг оказалось, что современный человек, загипнотизированный печатью, готов поверить чему угодно, в то время как средневековый человек будучи стойким скептиком, верил только в то, что видел собственными глазами. Все эти статьи в "La Libre Parole", l'Action Francaise "La Croix", относящиеся к процессу Бейлиса, состояли главным образом из цитат из Пранайтиса, Сикорского и Шмакова.

Только Шарль Моррас, желающий поддержать свою репутацию интеллектуального писателя, считал, что он должен проявить некоторую объективность: "Мы не стоим за теорию ритуального убийства, но и не возражаем против нее, писал он, "мы не знаем что это такое, но мы знаем, как евреи умеют защищать друг друга, мы это видели во время процесса Дрейфуса, поэтому мы должны быть настороже".**

Группа В. Самые интересные и поучительные комментарии прессы исходили от тех, кто соблюдал "нейтралитет", кто стояли за сдержанность и разумность. Эти люди говорили: "да ...но все-таки", "но с другой стороны" и... "всегда могут быть два мнения" ...все те осторожные разговоры, которые ведутся определенного типа зрителями при каждом преступлении.

Лондонский корреспондент "Йоркшир Пост" писал: "В (238) лондонских политических кругах чувствуется неловкость по поводу киевского процесса; наша официальная дружба с Россией никогда не имевшая поддержки либералов, встречает все больше и больше возражений". Читая эти строки можно подумать, что корреспондент осуждает британских либералов за бейлисовский процесс; уж очень он пришелся некстати в связи с предубеждением либералов по отношению к русскому правительству.

Популярный еженедельник того времени "Рефери" хороший пример всех выплывших наружу тогдашних двусмысленностей: "Если Англия, своими протестами вмешивается во внутренние дела иностранной державы, наша обязанность, умеренной прессы, удерживать нашу страну от такого вмешательства; однако, опасность таящаяся за обвинением в ритуальном убийстве такова, что она дает достаточные возможности для апелляции приговора. Вне всякого сомнения, русская интеллигенция глубоко оскорблена русской администрацией показавшей свою страну в таком неблагоприятном свете перед цивилизованным миром".