Юрий Веремеев - Солдаты и конвенции. Как воевать по правилам

Этот раздел директивы полностью отдает население во власть немецких солдат. Они могут творить с людьми все, что им заблагорассудится. В отношении местного населения для немцев нет никаких сдерживающих произвол правил.

Что тут доказывать и спорить? Бандитизм под защитой закона. Вещи без всякого стеснения или иносказания названы своими именами, и предписано за преступления против местного населения немецких военнослужащих не наказывать. Одна эта фраза директивы дает нам полное основание называть всех солдат Вермахта бандитами и разбойниками, а все уверения выживших немецких генералов в том, что Вермахт воевал благородно, и что называется в белых перчатках, называть обычной ложью.

Что стоят в свете этой директивы их воспоминания, когда немецкий же руководящий документ освобождает солдат от какой либо даже номинальной ответственности за уголовные преступления, и чего стоит подпись Германии под Гаагской конвенции о правилах сухопутной войны? Если в правилах обращения с военнопленными, с политкомиссарами гитлеровское руководство еще ссылается на то, что СССР якобы не признает Женевскую конвенцию о пленных, то здесь оно не делает даже этого, а просто отдает всех жителей оккупированных местностей во власть немецких солдат.

Вот так-то.

А что же по другую сторону линии фронта? Может быть, и там издавались столь же жестокие и безжалостные документы в отношении солдат и офицеров противника? Документы, предписывающие беспощадно уничтожать пленных, морить их голодом и расстреливать за малейшие проступки. Ведь и у нас никогда не скрывалось, что идеологически фашизм (или, как его более скромно и изящно именуют на Западе, национал-социализм) злейший враг коммунизма, крайнее проявление неприязни западного мира к политическому режиму, установившемуся в СССР. А коли так, то и появление подобных директив было бы неудивительно. Тем более, что, по мнению очень многих, Советский Союз не присоединился к Женевской конвенции, а значит, у Сталина в этом плане руки были развязаны полностью.

В Приложении 9 публикуется основополагающий законодательный акт советского правительства, определяющий статус военнослужащих армий противника, попавших в советский плен, а также обязанности советских должностных лиц, работающих с пленными.

В какой мере исполнялись эти требования, нам теперь судить трудно, т. к. многочисленные рассказы о плене людей, принадлежавших в то время к той или иной из противоборствующих сторон, всегда несут на себе отпечаток личного отношения к противнику, субъективность взглядов. Эти воспоминания в одинаковой мере могут быть как истинными, так и лживыми. Отклонения должностных лиц от предписанных правил в ту или иную сторону также носили локальный, местный характер и не могут осветить общее положение дел. Остается судить о положении дел с военнопленными по официальным документам, и в частности, по этому документу.

Хотелось бы обратить здесь внимание читателя на то, что в 1941–1945 годах Сталин и его окружение не очень заботились о том, какое впечатление на мировое сообщество произведет хорошее или дурное обращение советского руководства с пленными немцами, а следовательно, положения этого документа не диктовались стремлением представить советское государство в наилучшем свете.

Во-вторых, законодательные документы во времена Сталина резко отличались от современных. Это теперь любой российский закон можно расценивать как просто благие намерения, декларацию, пожелания, но которые вовсе не обязательно исполнять. Сталин неисполнения своих решений не терпел и наказывал мгновенно и жестоко. Так что, вполне возможно, что и этот закон, если и нарушался, то нарушители делали это скрытно, находясь под угрозой тяжкого наказания. А значит, в целом закон исполнялся.

В-третьих, Гитлер рассматривал каждого красноармейца, как непосредственного врага Германии, о чем недвусмысленно говорится в ответствующем документе (см. Приложение 6):

«Приложение к журналу № 39058/41 от 8.IX.41 г.

Распоряжения об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных

I. Общие вопросы обращения с советскими военнопленными

Большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии. Впервые перед немецким солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и в политическом смысле, в духе разрушающего большевизма. Борьба с национал-социализмом привита ему в плоть и кровь. Он ведет ее всеми имеющимися в его распоряжении средствами: диверсиями, разлагающей пропагандой, поджогами, убийствами.

Поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним, как с честным солдатом в соответствии с Женевским соглашением. Поэтому вполне соответствует точке зрения и достоинству германских вооруженных сил, чтобы каждый немецкий солдат проводил бы резкую грань между собою и советскими военнопленными…»

А вот советское политическое руководство рассматривало немецких солдат как братьев по классу, обманутых немецким империализмом и обманом брошенных в бой против таких же пролетариев. Отсюда следовало, что с пленными следует обращаться гуманно, разъясняя им суть их ошибки.

Помните, у Стаднюка в его знаменитом романе «Война» младший политрук Иванюта рассуждает в первый день войны:

«….начало разбирать любопытство: грянула настоящая война!.. Чего же тем фашистам надо?.. Ну, пусть попробуют… Узнают силу и Красной Армии и своего пролетариата… Наверняка немецкий рабочий класс уже выходит на баррикады… Сокрушающие удары с фронта и революционный пожар в тылу…»

Конечно, это художественная книга, но ветераны войны признают, что в первые дни у них было именно такое представление о немецких солдатах, о классовой солидарности и т. п.

Вот что пишет в своих мемуарах советский разведчик Евгений Березняк, отчет которого о выполнении задания по спасению Кракова писатель Юлиан Семенов, не мудрствуя лукаво и чуть-чуть обработав, выпустил под названием «Майор Вихрь». Перед началом войны Березняк работал заведующим отделом народного образования во Львове (о карьере разведчика он тогда еще не помышлял). Будучи членом ВКП(б) и руководящим работником, он являлся носителем тогдашней идеологии, проповедовавшей классовую солидарность.

Итак. 22 июня утром немцы высадили в районе населенного пункта Винники, что в 10 км от Львова, парашютный десант. Однако десант был разгромлен и несколько немцев попали в плен:

«Странно вели себя первые пленные. Словно не они, а мы у них в плену. Держались самоуверенно, шутили, похлопывали конвоиров по плечу…