Андрей Буровский - 1941. Совсем другая война (сборник)

Человек сдержал клятву: за годы войны он убил десятки евреев и комиссаров. Уже стариком, отец двух дочерей и нескольких внуков (один из них назван в честь деда), этот человек жалел только об одном: несколько раз он промахнулся. Красный мог умереть, а теперь жил, и это огорчало И.Ф.

Этот человек был и остался патриотом России, но воевать за Сталина он не хотел. И за коммунизм тоже не хотел.

А другие, и тоже, быть может, патриоты страны России, видели возле себя нацистский танк… Или просто слышали пение танковых двигателей. Или истерические вопли «Окружают!!!». И этого им вполне хватало для того, чтобы понять: воевать за коммунистическое отечество голодранцев… я хотел сказать, пролетариев всего мира, им совершенно не хочется. Ну нисколечко.

К счастью советского правительства и лично товарища Сталина, в СССР, кроме закоренелых фанатиков коммунистической идеи, существовали слои весьма обеспеченных, а главное — довольно благополучных людей. Которые много чем были обязаны Советской власти.

Конечно, к этой категории относились и почти 200 тысяч офицеров Красной Армии. Но ведь и среди них были весьма разные личности.

Не надо думать, что в 1941 году вся Красная Армия поголовно хотела бежать и сдаваться. Части, которые воевали в июне — сентябре 1941 года, ничего не могли изменить, но они были.

Блестящие операции проводил А.А. Власов.

99-я стрелковая дивизия полковника Н.И. Дементьева трижды выбивала части вермахта из Перемышля. Только 28 июня дивизия отошла от берегов реки Сан и в полном порядке пошла на восток.

1-я противотанковая бригада прикрывала Луцк и Ровно. 43-я и 34-я танковые дивизии громили врага под Дубно.

2 июля по переправлявшимся через Березину частям Гота и Гудериана ударила 1-я мотострелковая Московская

Пролетарская дивизия. Нацисты отмечали, что впервые в бою появились танки Т-34. Никаких танков мотострелковой дивизии изначально не полагалось. Но красноармейцы обнаружили на станции Орша 30 брошенных бесхозных «тридцатьчетверок». И ввели их в бой…А сотни танков 6-го и 11-го мехкорпусов были просто брошены!

По планам нацистов они должны были овладеть пограничной Брестской крепостью к 12 часам дня 22 июня. В 3 часа 15 минут по крепости открыли ураганный огонь. В 3.45 начался штурм. К 9 часам утра больше половины гарнизона бежало. Остальные 3–4 тысячи человек перешли в контратаку. С этого времени началась крайне ожесточенная борьба буквально за каждый метр и за каждое помещение.

Возглавили оборону майор П. Гаврилов, комиссар Фомин и капитан Зубачев. Старшие офицеры давно сбежали.

Ежедневно защитникам крепости приходилось отбивать 7~8 атак. Нацисты применяли легкие танки и огнеметы. 29~30 июня нацисты предприняли непрерывный двухдневный штурм крепости, овладели штабом цитадели, взяли в плен до 400 человек, в том числе И.Н. Зубачева и Е.М. Фомина. Один из пленных выдал Фомина как комиссара. Его тут же расстреляли. Зубачев впоследствии умер в лагере для военнопленных.

Организованная оборона крепости на этом закончилась. Оставались изолированные очаги сопротивления, их подавили в течение следующей недели. Остались одиночные бойцы, собиравшиеся в группы и вновь рассеивавшиеся в подземельях крепости. Некоторые смогли прорваться из крепости и уйти к партизанам в Беловежскую пущу. Большинство погибли или сдавались поодиночке. Подробности мало известны. Надписи на стенах крепости сохранились до сих пор: «Нас было пятеро: Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22 июня 1941. Умрем, но не уйдем отсюда. 26 июня 1941». «Умираем, не срамя». «Умрем, но из крепости не уйдем». Одна из надписей на стене в подвале крепости гласит: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.VII.41 г.» Подписи нет.

Командование 45-й дивизии Вермахта не ожидало таких потерь. В дивизионном рапорте от 30 июня 1941 года говорится: «Дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери — 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых».

Для сравнения: в ходе Польской кампании за 13 дней та же 45-я дивизия Вермахта, пройдя с боями 400 километров, потеряла 158 убитыми и 360 ранеными.

Все потери Вермахта на Восточном фронте к 30 июня 1941 года составили 8886 человек. То есть защитники Брестской крепости убили более 5 % из них.

В июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в «Донесении о занятии Брест-Литовска» сообщал: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Не только русские. Брестскую крепость защищали красноармейцы 30 национальностей. В первый день обороны погиб родной брат Президента Грузии Шеварднадзе — старший сержант Акакий Амвросиевич Шеварднадзе.

Майор Гаврилов сумел собрать вокруг себя группу из 12 человек, вскоре, однако, разгромленную. Сам он раненным попал в плен среди последних 23 июля. Нацисты устроили овацию пленным раненым героям.

Гаврилов отказался от сотрудничества с нацистами. Освободили его из Дахау американцы в мае 1945-го. Красные отправили его в свои лагеря.

3-я рота 17-го пульбата Брестского укрепленного района воевала до 30 июня, удерживала 4 дота. Только проломив стены тяжелыми фугасами, нацисты взяли доты.

Оборона Брестской крепости — просто идеальная тема для пропаганды. В 1960-е годы масштаб реального подвига даже гипертрофировался. Но подвиг героев Брестской крепости всегда описывался без подробностей: несколько защитников Брестской крепости попали потом в сталинские лагеря. Только после смерти Сталина Гаврилова реабилитировали, 3 января 1957-го присвоили звание Героя Советского Союза.

Если бы ВСЯ Красная Армия летом 1941 года воевала бы так же, как эти части, потери были меньше на порядки.

Потому что:

1. Среди героев Брестской крепости и всех воевавших частей потери были бы меньше: эти люди не оказались бы в окружении и не были бы обречены.

2. Враг платил бы если не жизнью за жизнь, то хотя бы десятками жизней за сотни. И быстро остановился бы.

3. Не было бы оккупации громадных территорий, потерь мирного населения в зонах боевых действий и от невыносимых условий существования в оккупации и в зонах, где совершенно разрушена инфраструктура.

4. Не было бы прямого геноцида нацистов, Бабьего Яра и Хатыни.

5. Не было бы неправдоподобной по масштабам сдачи в плен. То есть не было бы миллионов смертей в лагерях для военнопленных, сравнимых со всеми боевыми потерями Красной Армии.

Разумеется, в СССР были слои, которые могли осознавать Советское государство как свое. Этих «слоев» было несколько.

В СССР жили люди, чье положение в обществе улучшилось за годы его правления. Аппарат управления СССР насчитывал до 5 млн человек, от бухгалтера на заводе до наркомов-министров и высших кремлевских партийных боссов. Офицеров в армии — до 200 тысяч, от лейтенанта до маршала.