Мария Залесская - Замки баварского короля

Четвертый замок, навеки связанный с именем «сказочного короля», Берг (Berg), был построен задолго до него, но король его частично перестроил по своему вкусу. Поэтому его мы тоже будем относить к «замкам безумного короля», тем более что он знаменит еще и своей трагической историей — именно здесь Людвиг II нашел свою смерть. Нашим «героем второго плана» станет охотничий домик Шахен (Schachen), который, конечно же, нельзя назвать замком в прямом смысле этого слова. Но тем не менее он также представляет огромный интерес и, в первую очередь, своей роскошной отделкой внутренних помещений, выполненной в восточном стиле. Мы остановимся и на нереализованных проектах короля-архитектора, которым помешали осуществиться как прозаическая нехватка средств, так и трагическая кончина Людвига II…

Что же касается «придворных музыкантов», то здесь в первую очередь вспоминается имя Рихарда Вагнера. Но… Будет большой ошибкой и полным непониманием личности Людвига считать, что в случае с Вагнером король покровительствовал композитору. В материальном плане — да, но в эмоциональном — скорее наоборот, композитор снисходил до короля, владыка вечного идеального мира снисходил до владыки мира бренного. Судьбы двух этих людей оказались настолько связаны между собой, что можно с уверенностью сказать: ни один из них не стал бы тем, кем он стал, без другого. Рисуя психологический портрет короля, невозможно не остановиться на отношениях Людвига II Вагнера более подробно. Тем более что, разобравшись в них, мы как раз и обретем ключ к пониманию личности Людвига в целом.

Живший в мире собственных грез, с детства воображая себя шванриттером [13] От нем. schwan — лебедь и ritter — рыцарь. Другими словами, Лебединый рыцарь, Лоэнгрин. , король, предпочитавший одиночество любому самому блестящему обществу, тем не менее искал в реальной жизни того, кто мог бы поддержать и понять его натуру, того, кого мы бы сейчас назвали духовным учителем или гуру. Сам по себе поиск поддержки такого рода безусловно говорит о слабости или же глубоком отчаянии того, кто такую поддержку ищет. Это или неосознанное стремление к защите, стремление опереться «на сильное плечо», или столь же неосознанное бегство от одиночества, взятого «на знамя» в реальной жизни: «и все-таки я такой не один».

Сначала поиски родственной души привели Людвига к Елизавете Австрийской [14] Амалия Евгения Елизавета (1837 — 1898), принцесса Баварская, императрица Австрии (с 1854 г.), королева Венгрии (с 8 мая 1867 г. — дня образования двуединой Австро-Венгерской монархии). Дочь герцога Баварского Максимилиана, сестра Софии Шарлоты Августы Баварской. Жена австрийского императора Франца-Иосифа. В семье ее называли Sissi (Зисси), однако, согласно традиции перевода, в русском языке закрепилось произношение Сисси. В браке с Францем-Иосифом родилось четверо детей: София, Гизела, Рудольф и Мария Валерия. София умерла в младенчестве; принц Рудольф покончил с собой 30 января 1889 г. в замке Майерлинг. Убита анархистом Луиджи Луккени 10 сентября во время поездки в Швейцарию. . Многие биографы баварского короля (в частности, как мы уже упоминали выше, Лукино Висконти) считают их отношения просто любовным союзом мужчины и женщины: Людвиг полюбил свою прекрасную двоюродную тетушку [15] Елизавету упорно называют кузиной Людвига, но дело в том, что родство их намного сложнее: Максимилиан I (1756—1825), дед по материнской линии Елизаветы, был женат дважды — от брака с Вильгельминой Гессен- Дармштадтской (1765—1796) у него родилось пятеро детей, в том числе и Людвиг, ставший впоследствии баварским королем Людвигом I, дедом нашего героя; от второго брака с Каролиной Баденской (1776—1841) роди лось шестеро детей, в том числе Людовика (1808—1892), мать Елизаветы. То есть дед Людвига II и мать Елизаветы Австрийской — сводные брат и сестра; Людвиг I приходится дядей Елизавете, а его сын Максимилиан II, отец Людвига II, — ее двоюродный брат, кузен. Таким образом, Елизавета Австрийская приходится Людвигу II двоюродной тетей, как, впрочем, и София, его будущая несостоявшаяся невеста. , которая была на 8 лет его старше; она бы рада ответить ему взаимностью, но жизненные обстоятельства — в 1854 году она вышла замуж за австрийского императора Франца-Иосифа — разлучили влюбленных, и эту трагедию каждый из них переживал всю последующую жизнь, так и не обретя счастья. Но на самом деле все было далеко не так просто. Любовь Людвига к Елизавете и Елизаветы к Людвигу (безусловно, не столь гибельная, вследствие более сильной натуры австрийской императрицы) — это союз двух одиноких сердец, не находящих понимания среди своего окружения и потому так страстно стремящихся к обществу друг друга. Они были, если можно так выразиться, одинаковыми: вкусы, пристрастия, отношение к жизни и людям — все роднило их и позволяло общаться, понимая друг друга с полуслова. Ни он, ни она не могли больше никому открыться с такой полнотой, не опасаясь насмешек или холодного осуждения. Невозможность быть вместе — это не столько трагедия разлученных Ромео и Джульетты, сколько окончательный приговор к полному душевному одиночеству. Возможно, что последующее неприятие Людвигом женщин кроется в невозможности найти ни в ком из них вторую Елизавету — идеал и духовной, и внешней красоты; для Людвига — совершенство во всех отношениях. Если бы ее не было в его жизни, он, может быть, и нашел бы свое счастье в более или менее приближенном к этому идеалу «варианте». Хотя бы в той же принцессе Софии [16] София Шарлотта Августа (1847—1897), принцесса Баварская, герцогиня Баварская, сестра Елизаветы Австрийской. Подробности ее биографии см. в главе «2-е действие. Нойшванштайну, настоящего издания. . Но Елизавета фактом своего существования показала Людвигу, что идеал существует во всей своей полноте не только в мечтах, но и в действительности. Только он недосягаем именно для него. А те, для кого досягаем, не в состоянии этот идеал оценить и понять. Вот она — полная картина несовершенства этого мира, крушение всех надежд, бездна отчаяния…

Неужели больше ни в ком и никогда Людвиг не найдет понимания и сочувствия? Ведь должен же быть где-то человек, близкий ему по духу, тот учитель, который должен воплощать собой те самые дорогие для ученика идеалы, наиболее страстно желаемые для «проведения в жизнь».

Вагнер и стал для Людвига таким «гуру». Его оперы воплощали перед королем тот мир, в котирый король всей душой стремился убежать от действительности. Герои вагнеровских опер — это сам Людвиг, различные стороны его личности. Он и Лоэнгрин, и Зигфрид, и Тристан, и Тангейзер, и Летучий Голландец… Вагнер сумел увидеть, понять и воплотить все грани его души перед ним самим. Значит, Вагнер — божество. И это божество понимает его, одинокого; с Вагнером можно открыто говорить обо всем, и при этом Вагнер, будучи композитором, апеллирует не столько к рациональному, сколько к эмоциональному началу.