Геннадий Коваленко - Легенды и загадки земли Новгородской

Но, пожалуй, больше всего Валдай был известен «любовным расположением жителей», с проявлениями этой разновидности «гостеприимного гетеризма» здесь сталкивались как русские, так и иностранные путешественники уже в XVIII веке.

О «непотребных ямских девках в известном по распутству селе Валдае» упоминал в своих «Записках» Г.Р. Державин. В «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н. Радищев писал: «Сей городок достопамятен в рассуждении любовного расположения его жителей, а особливо женщин незамужних. Кто не бывал в Валдаях, кто не знает валдайских баранок и валдайских разрумяненных девок?»

О веселом нраве валдайских красавиц были наслышаны и иностранцы. Встречу с ними предвкушал пылкий испанец Франсиско Миранда, проезжавший через Валдай в 1787 году: «В одиннадцать часов вечера… приехали в город Валдай, известный красотой и свободными нравами здешних женщин. Меня хотели разместить на почтовом дворе, но дом оказался настолько неприглядным, что я отправился за две версты в городскую гостиницу, которую мне указали две девицы, торговавшие кренделями….Я улегся спать, предвкушая завтрашнюю встречу с местными красавицами. Утром лил дождь, и ни одна из служительниц Венеры, коими столь славятся эти края, так и не появилась….Было уже девять часов, когда я покинул гостиницу и, проезжая по улицам, видел сих прелестниц, но они не показались мне обольстительными».

О валдайских торговках баранками, «чья бесстрашная навязчивость не дает чужестранцу ни минуты покоя», писал литератор Франсуа Ансело, останавливавшийся в Валдае в 1826 году: «Если он остановился здесь на ночь, посягательства возобновляются, ибо эти торговки, большей частью молоденькие и хорошенькие, занимаются не только открытым промыслом, но и тайным, менее невинным и более выгодным. Хозяйки гостиниц, их сообщницы и наперстницы, отворяют им двери, и, чтобы сохранить добродетель, путешественник должен призвать на помощь всю свою осторожность».

В 1835 году примерно ту же картину на постоялом дворе Валдая наблюдал швед Юхан Бар: «Путешественнику предстоит ощутить на себе настоящую осаду со стороны прекрасного пола. Завидев повозку, приближающуюся к постоялому двору, со всех сторон туда стайками слетаются торгующие кренделями, так называемыми баранками. Обступив путника со всех сторон, сначала с шумом и смехом они предлагают свой товар, а затем настойчиво навязывают его….Не успел автор выбраться из повозки, как на каждой руке у него оказалось по связке кренделей… Толпа женщин последовала за ним в комнату, где на столе стоял чай и где автору довелось отведать знаменитой форели. Как вкус форели, так и красота местных женщин не оправдали его ожиданий».

В отличие от него Фридрих Гагерн, проезжая через Валдай в 1839 году, не усмотрел в действиях торговок баранками угрозы своей добродетели и отметил красоту валдайских женщин: «Проезжающие русские любят побывать здесь в бане, куда красивейшие окрестные молодые девушки приносят им крендели и баранки. И нам при перезакладке лошадей предлагалось это печение ласковыми, веселыми и довольно красивыми девушками».

В XIX веке Новгород лишился статуса узловой транзитной станции на главных водных и сухопутных магистралях страны. Первым ударом стало строительство Вишерского канала, соединившего Волхов и Мету, минуя Новгород. Объемы грузов, перевозимых по Вышневолоцкой водной системе, резко упали. Вторым ударом стало строительство в 1843—1845 годах Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги. Проблему выбора маршрута будущей дороги Николай I решил до крайности просто. Он положил на карту линейку и соединил обе столицы прямой линией. Сэкономив на расстоянии, августейший проектировщик вывел из грузооборота губернский Новгород. Оскудел и транспортный поток на тракте Москва — Петербург. Утомительному недельному путешествию на лошадях публика предпочитала сравнительно быструю и комфортабельную поездку по железной дороге.

Тогда и родился курьез, вошедший в историю под названием «царский палец». Говорили, что, проводя линию будущего железнодорожного маршрута, карандаш в руке царя слегка зацепился за прижимавший линейку палец. Получился небольшой изгиб в районе Малой Вишеры. Не смея обеспокоить грозного императора, путейцы перенесли этот изгиб на рабочие чертежи. Так возникло это загадочное отклонение железнодорожного маршрута.

Другая, более правдоподобная версия заключается в следующем. В ходе строительства дороги выяснилось, что тогдашние маломощные паровые локомотивы не могут затаскивать тяжелые грузовые составы на один из крутых берегов Веребьинского оврага. Поэтому был положен объездной путь по пологой территории.

В 2001 году по плану реконструкции Октябрьской железной дороги было решено спрямить трассу, построив мост через овраг. Полукилометровая переправа сократила общую протяженность дороги на 5 километров. Одновременно на всей трассе были заменены рельсы, что позволило скоростным поездам набирать скорость 200 километров в час. Так в результате «ампутации царского пальца» путешествие из Петербурга в Москву стало на десять минут короче.

В 1862 году в центре новгородского кремля был торжественно открыт памятник «Тысячелетие России». Это событие стало гвоздем празднования десятивекового юбилея России, а сам Новгород на три дня превратился во временную столицу империи.

Новгородский памятник является во многих отношениях уникальным сооружением. Его высота составляет 15,7 метра, вес — 96 тонн, общее количество фигур — 128. Композиционно монумент состоит из трех ярусов, каждый из которых, выполняя функцию общего замысла, несет вполне самостоятельную творческую нагрузку. Можно сказать, что памятник представлял собой бронзовый сгусток идей времени великих реформ Александра Второго. В его силуэте соединились два образа — новгородского вечевого колокола, как символа демократии, и шапки Мономаха, как символа русской монархии.

Сенсацией стал уже результат творческого конкурса, в котором приняли участие все ведущие скульпторы и архитекторы страны, а победил никому не известный выпускник живописного отделения Академии художеств двадцатитрехлетний Михаил Микешин. Вчерашний студент получил самый престижный государственный заказ. Уже этот факт породил сомнения в способности Микешина справиться со столь ответственным делом, спровоцировав слухи о том, что подлинное авторство принадлежит другим лицам.