Сергей Сартаков - Свинцовый монумент

- Говорить только потому, что ливень застал? - спросила Ольга. В голосе Андрея она не уловила теплоты. - Я не боюсь вымокнуть. Боюсь уйти. И не под дождь, а в темноту. Душевного одиночества. - И тихо-тихо: - Разве я за этим сюда стремилась? Андрей, я не могла написать вам свою исповедь. Слова на бумаге мертвы. Хоть и сейчас, живые, кажется, они тоже мертвые. В Москву я не могла приехать. Совсем было бы странно и навязчиво. Мне нужен был случай для встречи. Понимаете, даже искусственный случай. Вот этот. Который я и приготовила. Приготовила плохо.

- Значит, опять игра? И ложь? - спросил Андрей, невольно вновь холодея и отметив, что Ольга на этот раз к его имени не добавила отчества.

- Нет, Андрей, нет! Когда признаются в таком, разве может это быть ложью? Я ожидала, что подготовленная "случайная" встреча будет иной, что она с первого взгляда все мне откроет.

- И разве там, за столом, вам ничего не открылось?

- Открылось то, чего я больше всего боялась: Андрюша, вы тоже одиноки. И одиноки именно потому, что вы мне не простили. На выжженной земле, я понимаю, трава не скоро вырастает. И жизнью я за это достаточно наказана. А вы? За что же наказаны вы? Мне ничего не нужно, кроме вашего доверия.

- Доверия в чем? И зачем оно вам?

Он чувствовал, как Ольга волнуется и ждет от него не сухих прокурорских вопросов, а человеческого участия, и имя "Андрюша" произнесла она совсем безотчетно. Но все же дружеской рукой коснуться ее руки он не посмел. На выжженной земле зеленая трава не скоро вырастает.

- Андрей Арсентьевич, я все теперь скажу... Последнее... Нет, это не признание в любви. Это... это чувство... Чувство человека, который не ведал, что он делает, сделал много, чтобы погубить ваш талант, а теперь перед ним преклоняется. Если вы по-прежнему будете меня числить своим злым гением, относя все зло к самой жизни вообще, это так или иначе станет проникать в ваше светлое видение мира. В двух последних ваших книгах я это заметила. Вероятно, пока только я. Не дай бог, чтобы это еще глубже вошло в ваш характер. Андрюша, сберегите себя, свой талант. Какую цену я могла бы заплатить за это, я не знаю. А я так люблю, так люблю вас, Андрюша! Вот теперь уже все...

И в шуме усиливающегося ливня, в глубокой темноте Андрей не сразу понял, что Ольга незаметно исчезла из беседки. Он протянул руку, ища ее, шагнул в сторону, в другую, окликнул: "Ольга Васильевна!" - и ощутил лишь холодную пустоту.

Он вышел на залитую ливнем тропинку, журчащую и скользкую, не зная, что ему делать, как поступить. Шагов Ольги не было слышно. Отсюда, с этого места "кольцовочки", она к санаторию могла пойти в любую сторону. Куда пойти ему? Наугад попытаться догнать ее и не оставить под дождем в одиночестве? Или предоставить каждого самому себе...

6

В столовую к завтраку Андрей шел как на казнь. Он и сейчас не знал, что ему делать. Но отсиживаться в палате было явно бессмысленным. Ольгу под ночным ливнем он не догнал, не нашел в темноте. Должно быть, они разошлись в разные стороны. И это было символичным. Однако ж особенности кольцевой дороги заключаются и в том, что люди, начав по ней движение в разные стороны, в конечном счете обязательно встретятся.

Проведя в тяжелых размышлениях ночь, Андрей знал, что скажет Ольге, если она... Но не знал, какую ночь она провела и к какому готова разговору. Ведь ее уход из беседки был тоже уходом на казнь.

За столиком, как и накануне, уже сидели Зенцовы и между ними Ольга. Бледная, с синевой под глазами.

- Ну что ваш зуб, Андрей Арсентьевич, успокоился? - тотчас спросила Серафима Степановна.

- Спасибо, - ответил он и опустился на стул. - Зуб у меня успокоился. Андрей повернулся в сторону Николая Евгеньевича. - А каков был ночной ливень!

Зенцов только руками развел от восхищения. И Андрей остановил свой взгляд на Ольге. Она сидела напряженная, и в глазах у нее было ожидание и мольба: "Ну, начинайте первым. А я, как и вчера, при первой встрече, если хотите, вам помогу".

- Оленька, а ты что такая грустная? Тебе плохо спалось? - участливо спросил Андрей.

И это не было игрой. Хотя не при Зенцовых он не назвал бы ее Оленькой и не обратился к ней на "ты". Сейчас же он обязан был подтвердить для посторонних, насколько прочна его "старая дружба" с Ольгой. Он больше не мог причинять ей страданий.

На лице Ольги проступили розовые пятна, расслабленно поникли плечи.

- Андрюша, мне очень плохо спалось. - Губы Ольги тронула легкая, как бы виноватая улыбка. - Кажется, вчера я не рассчитала своих сил и возможностей. Что называется, вырвалась на отдых. Долго одна каталась на лодке по озеру...

- Ольга Васильевна, - со скрытым недоверием протянул Николай Евгеньевич, - в такой сильный ветер и вы на лодке? Одна?

- А что делать? - не гася виноватой улыбки, ответила Ольга и положила на стол руки ладонями вверх. - Глядите, какие мозоли с непривычки я веслами набила.

И Андрею вспомнились слова Ольги о том, что она везде его очень долго искала и что, когда вошла в беседку, она принесла с собой запах озерных водорослей.

- Боже мой! До крови! - округляя глаза, воскликнула Серафима Степановна. - Это же очень больно.

- Да нет, пустяки, - сказала Ольга. - А потом я попала под ливень, промокла до костей и, боюсь, не простудилась ли. Что-то познабливает.

- Милочка моя, - Серафима Степановна покачала головой, - вот не повезло вам. А мы с Николашей на этом озере вообще чуть не утонули. И с простудой отвалялись в постели целую неделю. Спасибо доктору Илье Самсоновичу, помог оформить нам на этот срок продление путевок, а то весь отпуск из-за этого пошел бы кувырком. Так что, дорогая, очень и очень берегитесь.

- Андрюша, а ты завтра в котором часу уезжаешь? - спросила Ольга. Она смотрела ему прямо в глаза, а видела что-то далекое.

- Вскоре после обеда, - ответил Андрей. Точно бы какой-то неясный расчет был в словах Ольги, точно бы хотелось ей в чем-то окончательно убедиться. Он спросил ее: - А что?

Ольга ответила не сразу. Какая-то тайная работа ее мысли продолжалась. Наконец задача была решена.

- Знаешь, Андрюша, я, наверно, проводить тебя не сумею, прости. Так досадно! Чуть ли не через двадцать лет встретились, а вместе даже два дня побыть не сумеем. Побродить по окрестностям, поговорить, вспомнить общих старых знакомых, - она усмехнулась, - вдвоем покататься на лодке по озеру. Позавтракаем, и я пойду лягу. Чувствую, как жар волнами разливается по всему телу. - Ольга тронула лоб, потерла виски.

И Зенцовы наперебой набросились на нее со своими советами. Какие таблетки принимать, как делать ножные ванны и, главное, обязательно ставить горчичники на грудь и на спину. Да, да, у них точно так все начиналось. Надо болезнь ловить у порога. И сестричкам без стеснения подсказывать насчет горчичников. Девочки еще малоопытные, такие ожоги могут наделать, что волдырями кожа вздуется.