Сергей Сартаков - Журавли улетают на юг

- Это просто так, - повторил он, не зная, что еще сказать.

- Так ордена не дают, - заметила Луша. - Мы знаем.

Александр промолчал.

- Вы тогда нам про товарищей своих расскажите, - проговорила Варя, - с которыми вместе воевали.

Варе ответить отказом Александр не смог. Он сам не знал, почему он ей во всем отдает предпочтение перед остальными девушками. Но это было так. И где ж тут разобраться - почему?

- Мы ждем, - требовательно заявила Луша, - а то ведь просим, просим, да и...

Она не нашла, чем бы посильнее припугнуть его, и обратилась за поддержкой к подругам. Но, воспользовавшись этим замешательством, а вернее справившись со своим, Александр уже начал рассказ. Он заговорил сперва как-то сбивчиво и непоследовательно, видимо не найдя сразу главной линии для своего рассказа. Но постепенно освоился, и голос его зазвучал тверже, увереннее. Девушки слушали очень внимательно. Александр говорил о том, как советские войска форсировали Дунай возле одного венгерского городка, как потом вырвавшемуся большим броском вперед полку, в котором он служил, приказано было взять с ходу и сам городок.

- ...А тут, - рассказывал Александр, - разведка доносит, что километрах в пяти от городка, в лесу, - старинный венгерский замок, дворянское поместье. В замке находятся наши женщины и дети. Эсэсовцы их туда пригнали, а в глубь Германии не успели еще услать. На городок путь отступления врагу отрезан. Ясно, что в таком случае сами они начнут пробиваться, а наших женщин и детей уничтожат. Их обычное правило. Надо успеть предотвратить это. А как? Силы у нас небольшие, взять городок очень трудно. Как тут быть? И в этот момент разведка доносит опять: из замка гитлеровцы начинают отход, углубляются в лес, женщин гонят с собой, а детей с ними нет. Не верится, что их оставили так. Или уже уничтожили, или уничтожают...

- Да зачем же им было детей убивать? - возмущенно закричала Ксения, и брови у нее сдвинулись. - Взять ни за что и убить...

Александр развел руками:

- "Зачем, зачем!" Что же вы спрашиваете? Фашистам каждый советский человек был ненавистен - все равно солдат ли, старик, женщина или ребенок. А в Венгрии эсэсовцы тогда дрались особенно остервенело - думали, удастся остановить наше наступление, разбить наши войска. Не верили еще, что за все жестокости и зверства отвечать им придется.

- Ой, ну и как же вы? - нетерпеливо спросила Луша.

- Очень просто. Терять времени было нельзя. Командир полка выделил шестьдесят человек и приказал взять замок.

- Так, а сколько же фашистов еще там оставалось? Может быть, очень много? - Луша нервничала и волновалась.

- Да главное не в том, сколько их было, а в том, что у них выгодная позиция. Представляете себе: старинный каменный замок, со стенами такими, что и снаряд не сразу пробьет, а у нас с собой только ручное оружие...

- Вообще я не знаю, как это можно в такой замок ворваться, если его обороняют, - сказала Агаша. - Вы будете на виду, а они - за стенами, и всех вас из окон перестреляют.

- Нет, почему же! Есть много разных способов брать дома в городах, и без больших потерь, - разъяснил Александр. - Мы пока до городка дошли, сколько домов с уличными боями в разных городах взяли! И тут бы этот замок не остановил, если бы в нем не наши, советские дети. Не подумав, как попало, в окно или в дверь, гранату не бросишь.

- Ну и как же вы? - повторила Луша.

- Чуть не бегом, меньше чем за час дошли. Замок большой, трехэтажный. А вокруг - парк. Толстенные деревья. Так бы удобная местность, спрятаться есть где. Мы сразу взяли его в кольцо. Но тогда что эсэсовцы делают? В окна детей выставляют. Дети на подоконниках, а они из-за косяков стреляют...

- Звери! - с гневом сказала Ксения.

- Эх!.. Такая ярость у нас закипела, прямо по кирпичику замок этот готовы разнести, а ничего не сделать - пока двери не вышибем, внутрь не ворвемся. Стрелять по окнам вовсе нельзя...

- А потом ведь к ним и на помощь могли вернуться те, которые раньше ушли. - Луша выдвинулась впереди всех, чтобы не пропустить ни одного слова Александра.

- Ну, этого-то мы не боялись, - усмехнулся Александр, - эсэсовские части только на подлости были сильны, а когда отступали, на выручку к своим они возвращаться не любили. Хуже было, что к дверям подойти никак нельзя. В одном крыле замка - балкон, оттуда из пулемета простреливалась вся площадка перед дверью. Шагу не сделаешь - скосят. И пулемет подавить невозможно нагнали эсэсовцы детишек полный балкон. Вокруг перил живой стенкой поставили. А так бы гранату одну - и все. Эх!.. Вспомню - и сейчас сердце дрожит. А они нет-нет да кого-нибудь из нас пулей и заденут. И пришла тут моему товарищу мысль: с угла по водосточной трубе подняться на крышу, пройти и спрыгнуть потом на балкон. При первом замешательстве - завладеть пулеметом. В крайнем случае, пока идет схватка, пулемет будет молчать, и можно за это время подорвать входную дверь.

Доложили командиру. Очень рискованно. Но согласился командир, разрешил.

Вызвались трое. Незаметно подползли к водостоку. А чтобы отвлечь внимание немцев, остальные сделали вид, будто все переходят к другому крылу. Перебежки туда начали делать. И вот действительно поднялся мой товарищ по трубе, за ним - второй. Третий полез и... водосток оторвался. Расшатали, что ли, его или наш боец очень тяжелым оказался. Наверху только двое... И вот они ползком, ползком по крыше - крыши в Венгрии очень крутые - добрались до балкона - и вниз. Стали спиной друг к другу - и врукопашную с немцами.

Эсэсовцев человек десять, наших двое. - Александр говорил взволнованно, торопливо. - Да, двое... Но сумели они пулемет сбросить с балкона. Тем временем дверь на вынос, в замок бойцы ворвались, бегут по лестницам вверх. А на балконе схватка продолжается. Понимаете, дело сделано, а отступить некуда, только драться насмерть, и все.

В дом тоже с балкона не пробьешься. И вот уже одного убили эсэсовцы, остался тот, что первый поднялся, товарищ мой. Его тоже кинжалом сюда вот ударили, рука повисла. - Александр рванул кверху рукав гимнастерки и тотчас же опустил. - И тогда он - не сдаваться же немцам! - взял и прыгнул...

- И жив остался? - дружно вскрикнули девушки.

- Да. Правда, расшибся порядком. Но в госпитале его быстро поправили. После орденом наградили.

- За это стоит... - Луша сидела, подперев ладонями круглое личико. - За это я бы самым что ни на есть старшим орденом наградила.

- Он получил орден Красного Знамени, - сказал Александр.

- Правильно! Следует!

- А детей-то спасли или нет? Дети-то как? - понеслись голоса.

- Не всех, конечно, - печально сказал Александр. - Шестнадцать детишек погибло.

Ксения, хмурясь, исподлобья посмотрела на Александра.

- Не знаю... Вот вы рассказываете... - медленно проговорила она, - а получается неуважительно: вы даже имени товарища своего не назвали.