Сат-Ок - Тайна старого Сагамора

Цветок Прерий в полном молчании расставила чаши из березовой коры на разостланные перед вождями узорные покрывала, наполнила их костным мозгом бизона. Старая скво, стоявшая все время рядом с девушкой, подала новую груду мисок, которые Цветок Прерий заполнила кусками вкусно пахнущего жаркого из мяса антилопы. Перед каждым гостем она положила кожаный кисет с табаком и незаметно исчезла за спинами вождей.

Сушеное мясо - пеммикан, стертое в порошок с ягодами рябины, зажаренные ребра бизона разносились женщинами в огромном количестве. Каждый из гостей пользовался собственным ножом, а приправой служил бизоний костный мозг, поданный в начале пиршества.

Сами хозяева торжества по обычаям племени к пище не притрагивались только следили, чтобы гости ни в чем не нуждались. Под конец было подано самое лакомое блюдо - сырая печень и сердце. Когда с угощением было покончено, те из гостей, кто хотел покурить, взялись за кожаные мешочки с табаком и разожгли свои собственные трубки. Теперь все уселись поудобнее, вытянув ноги в сторону костра. Когда женщины собрали посуду, мужчины приступили к беседе, главной темой которой была, конечно, охота.

Никто из гостей не позволил себе ни единым словом напомнить о причинах торжества. Это посчиталось бы большой бестактностью. О женитьбе можно было начать говорить только в том случае, если я сам захотел бы о ней напомнить. Однако я молчал. Чироки рассказывали друг другу о схватках с белыми, о Дороге Слез, о последней победе над Длинными Ножами.

- Счастливы мои глаза, - сказал Красный Лис, - что видят мужественных воинов чироков под водительством нового молодого вождя.

- Мы тоже очень рады, что можем принимать у себя мужественных братьев квавпов, - ответил я вежливо. - Сегодня счастливейший день - красивейшая из девушек войдет в мой типи, чтобы стать моей скво.

Начало было положено.

- Много раз пересекал я цветущие прерии, - первым заговорил о моей женитьбе Красный Лис, - много раз удивлялся красоте и прелести цветов, но красота дочери Черной Тучи затмила все краски природы. Ее красота известна так далеко, как могут проникнуть только лучи солнца. Желаю тебе, Белая Пума, чтобы вигвам твой быстро наполнился сыновьями.

Дивные звуки донеслись из типи шамана, и появилась фигура, закутанная в белое покрывало. Она медленно приблизилась ко мне. Вскоре их стало уже несколько, этих фигур. Под глухие звуки барабанов они танцевали и кружились вокруг меня. Делалось это в таком темпе, что мне казалось, вот-вот кто-нибудь из них вонзит в меня нож. Но мои опасения были напрасны. Фигуры пропали так же быстро, как и появились.

"Это началась свадебная церемония, - понял я, - от меня отгоняли Злых Духов"

И тут все, кто был в типи, поспешили на окраину деревни, где, словно зеленый океан, простиралась зеленая равнина. Там должны были начаться состязания молодежи племени в ловкости и силе. Только достиг я вместе со всеми границы деревни, как ко мне приблизились два странных воина, с лицами, раскрашенными желтой краской, с огромными султанами и с привязанными к ногам конскими хвостами.

Черная Туча и Красный Лис, которые все время шли рядом, вдруг отодвинулись от меня, и не успел я оглянуться, как был окружен целой группой нагих воинов с маленькими барабанчиками и со скальпами бизонов на головах, которые, кружась, начали стягивать с меня праздничные одежды, пока не оставили только в набедренной повязке, а потом, схватив за руки и за ноги, подняли меня, словно колоду, и через мгновение поставили лицом к шаману.

Громче забили барабаны, затрещали трещотки. Шаман обмакнул пальцы в торбу с красками - желтой и белой - и нарисовал на моем лице узоры, охраняющие меня от нечистой силы. Воины усадили меня на мустанга и подвели к отцу Цветка Прерий.

- Сын мой, - начал Черная Туча, - Злые Духи отогнаны от тебя, теперь ты остался один со своим желанием. Если чувство еще сохранилось в твоем сердце, то добудь себе Цветок Прерий, - и он указал рукой на степь, где вдали, на пятнистом мустанге, увидел я мою будущую скво.

Стиснув коленями коня, я помчался, словно выпущенная из лука стрела. Когда я был уже на половине дороги, откуда-то со стороны выскочил вдруг конь, под брюхом которого я увидел вцепившегося в него воина. Обгоняя меня, он всячески изощрялся, чтобы схватить мою ногу и сбросить меня на землю. В момент, когда он протянул руку в мою сторону, я выбросил ноги назад и лег горизонтально на спине мустанга.

Этот прием был встречен зрителями громким одобрением. Продолжая мчаться в сторону Цветка Прерии, я снова услышал крик толпы и, оглянувшись, увидел, как другой воин гонится за мной с раскрученным лассо. Еще миг, и петля коснулась бы моей шеи, чтобы стянуть на землю, как спеленатую куклу. Медлить было нельзя. Выхватив из-за пояса нож, я на лету перерезал ременную петлю... Теперь, казалось, уже ничто не должно мне мешать на пути к моей невесте. Но только я приблизился к ней, как на расстоянии двух коней увидел в ее руке длинный кожаный бич с крючками на концах. Пришлось придержать коня. Девушка, держа в руке развитой кнут, ждала удобного момента, чтобы напасть на меня. Мы кружились друг за другом, как два лося, выискивая наиболее слабые места. Расстояние не сокращалось.

Сладко улыбаясь, Цветок Прерий старалась отвлечь мое внимание от бича, но я был осторожен. Выбрав момент, я поднял коня на задние ноги, и в минуту, когда бич просвистел, не достигнув моей головы, соскочил с мустанга и ринулся в сторону девушки, как пума, имя которой ношу... Схватив ее за руку, я далеко отбросил ременный бич и сел на ее коня.

Вместе на одном мустанге и подъехали мы к ожидавшему нас Совету Старейшин.

- Ты завоевал ее, - сказал шаман, - воля Духов с вами.

- Теперь, Белая Пума, ты можешь назвать мою дочь своей скво, - добавил Черная Туча, - но, прежде чем войти в общий типи, вы должны к тому времени, когда погаснут ясные звезды и солнце брызнет лучами на мир, насыпать на этом месте холм из камней.

Всю ночь звучали барабаны, и всю ночь люди танцевали в деревне, только я и Цветок Прерий блуждали по степи, собирая камни и складывая из них холм. Когда солнце показало половину своего лица, он смотрел уже высоко вверх. В это время к нам подошел шаман. Вынув из-за пояса нож, он сделал надрез у локтя наших правых рук, потом соединил наши руки вместе так, чтобы кровь из ран, смешавшись, полила камни холма, в котором похоронена наша добрачная жизнь.

К вечеру, проводив гостей, мы снова тронулись в путь. Заходящее солнце освещало небо. Золотом пылал закат. Я смотрел на длинную цепочку людей, силуэты которых на фоне багрянца становились как бы слившимися с ним, и думал: "Похоже, что мы и вправду въезжаем в прекрасный и светлый мир..."