Руслан Скрынников - Третий Рим

Насаждая поместье на вновь присоединенных территориях, власти рассчитывали создать для себя прочную опору на юге России. Однако их поспешные действия привели к обратным результатам. Южные уезды стали своего рода пороховой бочкой. Мятеж в южных гарнизонах послужил толчком к гражданской войне.

В состав дворянского ополчения входили помимо детей боярских их слуги-холопы. Дворян в ополчении было значительно меньше, чем холопов. По случаю ожидавшегося нашествия крымских татар в 1601 г. Годунов приказал, чтобы дворяне выставили в поле не по одному, а по два холопа — с поместий и с вотчин сполна «со ста четвертей по человеку по конному да по человеку пешему с пищалями». Изменение норм службы с земли неизбежно вело к снижению удельного веса дворян в ополчении. Холопов стали вооружать не только холодным, но и огнестрельным оружием, что превратило их в серьезную военную силу. В годы великого голода господа не желали или не могли прокормить своих военных слуг. Оставшись без средств к существованию, холопы шли на разбой или бежали на вольные степные окраины и становились казаками. Фактически поместное ополчение распалось. Во всяком случае, оно утратило значение надежной опоры монархии.

Главной причиной Смуты явилась не классовая борьба, а раскол, поразивший дворянство и вооруженные силы государства в целом. Годуновская династия пала после того, как против нее выступили гарнизоны южных крепостей, произошел мятеж в дворянском ополчении и в столице.

Гражданская война в России началась в 1604 г. в результате вторжения в пределы государства Лжедмитрия I.

История самозванца, принявшего имя царевича Дмитрия, принадлежит к числу самых драматических эпизодов того времени.

Избрание Бориса не положило конец боярским интригам. Сначала знать пыталась противопоставить Годунову хана Симеона, позже — самозваного Дмитрия. Полузабытого царевича вспомнили на другой день после кончины царя Федора. Одни толковали, будто Дмитрий жив и прислал им письмо, другие — будто Борис велел убить Дмитрия, а потом стал держать при себе его двойника с таким расчетом: если самому не удастся овладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Небылицы сочиняли враги Годунова. Они старательно чернили нового царя, а его противников, бояр Романовых, превозносили. Передавали, что старший из братьев Романовых открыто обвинил Бориса в убийстве двух сыновей Грозного и пытался собственноручно покарать злодея.

Всем этим толкам невозможно верить. Слишком много в них несообразностей. Но они помогают установить, кто оживил призрак Дмитрия. То были круги, близкие к Романовым.

После коронации Бориса рассказы о самозванце заглохли сами собой. Но вскоре царь тяжело заболел. Борьба за трон казалась неизбежной, и призрак Дмитрия воскрес вторично. В 1603 г. таинственная и неуловимая тень обрела плоть: в пределах Польско-Литовского государства появился человек, назвавшийся именем погибшего царевича.

В России объявили, что под личиной Дмитрия скрывается беглый чернец Чудова монастыря Гришка Отрепьев. Может быть, московские власти произнесли первое попавшееся имя? Нет, это не так. Поначалу они называли самозванца «безвестным вором» и «баламутом» и, лишь проведя тщательное расследование, установили его имя. Доказать тождество Гришки и лжецаревича с полной неопровержимостью власти, конечно, не могли. Но они собрали подробные сведения о похождениях реального Отрепьева, опираясь на показания его матери, дяди и прочих родственников-галичан. Мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев, в монашестве инок Григорий, постригся в одном из русских монастырей, после чего сбежал в Литву.

Свою первую версию русские власти адресовали польскому двору. Полякам заявили буквально следующее: «Юшка Отрепьев, як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью и бражничал и бегал от отца многажда и, заворовався, постригсе у черницы». Автором назидательной новеллы о беспутном дворянском сынке был, по-видимому, его дядя Смирной Отрепьев, ездивший в Польшу.

В послании венскому двору Борис писал по поводу беглого монаха: Юшка Отрепьев «был в холопах у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, учал воровата, и Михаиле за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернцах Григорием». В Вене московские дипломаты впервые назвали покровителя самозванца. Правда, связав воедино имена Отрепьева и Романова, дипломаты тут же попытались рассеять подозрение, будто авантюриста выдвинула влиятельная боярская партия.

Разъяснения за рубежом были сделаны в то время, когда в самой России имя самозванца находилось под запретом. Все толки о чудесно спасшемся царевиче беспощадно пресекались. Но когда Лжедмитрий вторгся в страну, молчать стало невозможно. Враг оказался значительно опаснее, чем думали в Москве, и, хотя он терпел поражение в открытом бою, никакая сила не могла изгнать его за пределы государства.

Попытки представить Отрепьева юным негодяем, которого пьянство и воровство довели до монастыря, больше никого не могли убедить. Измышления дипломатов рушились сами собой. Тогда-то за обличение еретика взялась церковь. Патриарх объявил народу, что Отрепьев жил у «Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в чернцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. Чтобы уяснить себе, как современники восприняли откровения патриарха, надо знать, что в старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления. Дипломатические документы называли в качестве причин пострижения Гришки пьянство и воровство. Из патриаршей же грамоты следовало, что он постригся из-за преступлений, совершенных на службе у Романовых.

После гибели Годуновых и смерти Лжедмитрия I царь Василий Шуйский, вождь заговора против самозванца, нарядил новое следствие по делу Отрепьева. Он огласил историю Гришки с большими подробностями, чем Борис. В частности, Шуйский сообщил полякам, что Юшка Отрепьев «был в холопех у бояр Микитиных, детей Романовича, и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы».

Дело об «измене» Романовых и Черкасских было самым крупным политическим процессом времен Годунова. Розыск начался по доносу дворянина Бартенева, служившего казначеем у Александра Романова. Бартенев донес, что Романовы хранят у себя в казне волшебные коренья, намереваясь «испортить» (умертвить колдовством) царскую семью. Подлинные документы о ссылке Романовых подтверждают сведения о том, что они стали жертвами «колдовского» процесса. Приставы (стража) говорили Романовым, закованным в железа: «Вы, злодеи-изменники, хотели царство достать ведовством (волшебством) и кореньем». Из дневника польского посольства следует, что отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых 26 октября 1600 г. Братья Романовы были арестованы. Боярская комиссия во главе с Салтыковым произвела обыск на захваченном подворье и обнаружила коренья. Найденные улики были доставлены на патриарший двор, где собрались дума и высшее духовенство. Суд признал Романовых виновными в покушении на жизнь царя и государственной измене. Наказанием за такое преступление могла быть только смертная казнь. Борис долго колебался, не зная, как поступить с Романовыми. В конце концов Федор Никитич Романов был насильственно пострижен в монахи под именем Филарета, а его братья Александр, Михаил, Василий, Иван и зятья князья Черкасские и Сицкие отправлены в ссылку.