Михаил Свирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.

На рассвете 26 июня немцы перешли в наступление – по нашим донесениям, силами полка пехоты при поддержке 10 танков. На самом деле это была боевая группа «Ангерн» из состава мотопехотной бригады 11-й танковой дивизии. После того, как никем не управляемые части 228-й стрелковой дивизии, в том числе ее артиллерия (485-й гаубичный артполк) без предупреждения оставили свои позиции и немцы смогли обойти Молодаву с севера, 43-й мотополк около девяти утра тоже вынужден был отступить, уничтожив в бою три танка [206]и до 100 человек пехоты противника.

В это время основные силы 43-й танковой дивизии еще проходили район Ровно, где подверглись бомбежке с воздуха. Чуть позже они наткнулись на отходящих по шоссе к Ровно бойцов 228-й дивизии и ее гаубичный артполк. Полковник Цибин навел порядок, остановив отступающую пехоту и артиллеристов и включив их в свой боевой порядок. Особенно ценной оказалась именно артиллерия, поскольку дивизионный гаубичный артполк на тракторной тяге полз со скоростью 6 км/ч и находился еще далеко.

К сожалению, в атаке могли участвовать далеко не все соединения дивизии. Дело в том, что из-за острой нехватки автотранспорта основная часть личного состава мотострелкового полка и «безлошадные» танкисты могли двигаться только пешим маршем. Поэтому еще ранее командир разделил дивизию на две группы. В подвижную группу вошли оба танковых полка двух-батальонного состава [207](впоследствии они были сведены в один полк) и уже упомянутые выше два батальона мотострелкового полка на автомашинах. Вторая группа в количестве около полутора тысяч человек (оставшаяся часть мотострелкового полка и прочие подразделения) двигалась вслед за танками пешим маршем.

Атака началась в два часа дня 26 июня. И хотя из 235 танков дивизии в ней смогли принять участие лишь 79 машин 86-го танкового полка, советские бронированные машины без особых затруднений сбили заслоны противника. Первыми на прорыв шли два танка Т-34 и два КВ, за ними двигались легкие Т-26. Противник, ведший воздушную разведку, сумел подготовиться к удару и своевременно организовал танковые и артиллерийские засады. Однако огонь немецких противотанковых орудий не причинил четырем передовым машинам никакого вреда. Правда, тут же выяснилось, что к 76-мм танковым пушкам нет бронебойных снарядов, поэтому машинам пришлось стрелять осколочными и давить противника гусеницами – не только пушки, но и танки. Несколько немецких танков, пытавшихся атаковать из засады, были уничтожены, после чего началась бойня.

В. С. Архипов, в те дни командир разведывательного батальона 43-й танковой дивизии, впоследствии вспоминал о бое 26 июня: « …это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что, кроме сотен пленных, мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков – видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику наблюдать снова мне довелось очень и очень не скоро – только после Сталинграда и Курской битвы…». [208]

На последнее замечание стоит обратить особое внимание. Моральное состояние войск обычно впрямую зависит от положения на фронтах и от того, наступает армия или же терпит неудачи. Оказывается, что в июне 1941 года далеко не все солдаты вермахта знали, что германская армия выигрывает войну…

Уничтожив врага, к шести часам вечера 26 июня советские машины ворвались на восточную окраину Дубно и вышли к реке Иква. За весь бой было потеряно убитыми и ранеными 128 человек, оба танка КВ и 15 «двадцать шестых» (в том числе 4 химических). Но немцам удалось отойти на западный берег и взорвать за собой шоссейный и железнодорожный мосты южнее города, поэтому переправиться через реку и ворваться в старую часть города на плечах отступающего противника танки не смогли. Кроме того, выяснилось, что пехота опять отстала, а 43-й гаубичный артполк все еще ползет где-то сзади…

Прорыв противника на стыке 5-й и 6-й армий и действия 24–28 июня 1941 г.

Проведенная с наступлением темноты разведка выяснила, что положение вырвавшихся вперед частей остается очень шатким. На юге слышался гул танковых моторов, по донесениям разведчиков, там обнаружились вражеские танки – до 90 машин. Никаких следов 36-го стрелкового корпуса, его 140-й и 146-й дивизий обнаружить не удалось: левый фланг оказался абсолютно открыт. Однако позднее немцы признавали, что на какое-то время русским удалось перехватить дорогу на Острог, куда как раз вечером 26 июня вышла боевая группа 11-й танковой дивизии.

На правом фланге своих войск тоже не обнаружилось: танковая рота, посланная вечером к Млынову для установления связи с частями 40-й танковой дивизии, наткнулась в районе деревни Колкевичи на танковую засаду противника, потеряла 4 машины и вернулась к основным своим частям. Полковник Цибин не знал, что буквально несколько часов назад части 40-й дивизии получили приказ оставить Млынов и отходить на восток.

Таким образом стало ясно, что на севере тоже находится противник. Поэтому назначенная на час ночи атака на Дубно была отменена. По приказу командира корпуса в 3:00 27 июня передовые мобильные части 43-й танковой дивизии начали отход от Дубно. Хорошо двигаться на колесах, а не пешком – через три часа, на рассвете, они были уже на окраине Ровно.

Согласно донесениям, в бою под Дубно был уничтожен один тяжелый и 20 средних и легких танков противника, 2 батареи противотанковых орудий, около 50 автомашин и более батальона пехоты противника. Наши потери составили 2 сгоревших танка КВ, 15 танков Т-26 (из них 4 огнеметных), было убито и ранено 128 человек.

Таким образом, удержать оборону по реке Иква 19-му механизированному корпусу не удалось. 228-я дивизия 36-го стрелкового корпуса откатывалась к Ровно, остальные две (140-я и 146-я) под давлением 16-й танковой дивизии немцев перешли к обороне далеко к югу от Дубно. Немцы ни в коем случае не могли позволить 36-му стрелковому корпусу сомкнуть фланги своих дивизий – ведь где-то между ними проходила единственная тоненькая ниточка коммуникаций 11-й танковой дивизии. Вырвавшись глубоко вперед, эта дивизия уже вышла к Острогу, оказавшись в глубоком тылу не только 36-го стрелкового корпуса, но и всей советской группировки в Львовском выступе.