Игорь Зимин - Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

Судя по документам, при восстановлении Зимнего дворца кроме указных случаев было еще два погибших и один покалеченный. В январе 1838 г. рабочий-штукатур упал с лесов в Петровской зале и умер. В сентябре 1838 г. каменщик Антропов по дороге к своему рабочему месту в Малой церкви зачем-то взобрался на строительные леса в Ротонде, с которых и упал, разбившись насмерть. В январе 1839 г. крестьянин Никифоров, работавший «в Малой Аванзале при верчении вентиляторной машины» по неосторожности «спицею машины вывихнул себе руку» [344]. Если принять на веру эти документы «для служебного пользования», то при восстановлении Зимнего дворца погибло 5 рабочих.

Напомним, маркиз де Кюстин писал о тысячах «славянских рабов», погибших на восстановлении Зимнего дворца, и все этому охотно верили. Двойные стандарты в восприятии России у «просвещенного Запада» имеют давние традиции.

Уже после того как Зимний дворец сдали в эксплуатацию, периодически возникали проблемы с его стропилами. Это, в свою очередь, заставляло усиливать металлические конструкции на чердаке Зимнего дворца. Наибольшие нагрузки на конструкции крыши приходились на снежные петербургские зимы. Так, 27 декабря 1839 г. над Большим Аванзалом Зимнего дворца «…на стороне, обращенной к Концертной зале, несколько стропил сделали боковой прогиб, и от сего в самой крыше образовалась лощина». При этом в документах указывается, что «стропила установлены в июле 1838 г., каждая стропила выдерживала, без малейшего изменения, тяжести до 100 пудов, вместо предполагавшихся по вычислениям 70-ти. что на всей площади крыши будет находиться снег в крайнем отношении не более как на поларшина…».

В выводах комиссии указывалось, что прогиб произошел «…от скопившегося на крыше в большом количестве снегу, навеянного кучами разной величины, на тех местах, где прогиб последовал».

Понятно, что снег с просевшей крыши немедленно счистили, и она поднялась «до 4 дюймов». Однако хозяйственники приняли решение усилить «стропильные ноги еще привинченными с обоих сторон особыми полосами, скованными наугольником…». Погнутые стропила летом 1840 г. заменили новыми, «раскрыв токмо в сих местах крышу постепенно». Всеми работами занимались архитекторы Стасов, Брюллов и инженер Кроль. Полученный опыт учли, и в 1841 г. на крыше Зимнего дворца устроили «ходы из котельного железа для удобной чистки снега во время зимы» [345]. Ходы эти существуют и сегодня.

В связи с этим следует упомянуть, что еще при Екатерине II на крыше Зимнего дворца установили защитные железные поручни, потому что кровельщики и трубочисты «иногда падали сверху». Упомянем и о том, что на крыше имелось 147 слуховых окон, 33 стеклянных просвета, 329 дымовых труб, через которые проходил 781 дымовой канал.

Серьезным психологическим ударом и для царя, и для инженеров стала «авария» потолка в парадном Георгиевском зале Зимнего дворца. Сначала средние люстры Георгиевского зала заметно провисли, а затем в ночь с 9 на 10 августа 1841 г. в зале обрушился потолок. При этом были разрушены часть стен и колонн. К счастью, человеческих жертв не было. А они могли быть, поскольку за три месяца перед этим в Георгиевской зале по случаю бракосочетания наследника состоялся многотысячный народный маскарад в присутствии всей императорской фамилии [346].

Зрелище для только что восстановленного из руин Зимнего дворца было удручающим. Один из очевидцев писал: «Парадные двери были выбиты напором воздуха и лежали на полу, самый потолок в своей массе и в изогнутом виде серединою опустился на паркет в виде обращенного угла, а концами повис на балюстраде верхней галереи» [347].

Тогда же родилась весьма достоверная легенда, связанная с диалогом двух братьев. Николай I, осматривая руины блестящего зала, с горечью молвил: «А я еще на медали велел выбить „Благодарю“». На что великий князь Михаил Николаевич обронил: «Что же Ваше Величество, теперь прикажите на другой стороне выбить „Не стоит благодарности“» [348].

По распоряжению Николая I, который осмотрел разрушенный зал буквально стразу же после аварии, создали следственную комиссию. После обследования места аварии члены комиссии пришли к выводу, что виной неприятного происшествия является не конструкция балок (она, подчеркивалось, была совершенно надежна), а недостаточная глубина заделки балок в стены. Балки вмуровали в стены на глубину 53,3 см вместо 66,7 см, и это существенно ослабило жесткость продольных связей. Кроме этого, после разбора завалов выяснилось, что в допожарных стенах имелись вентиляционные или дымовые каналы, перекрытые сверху одним кирпичом на известковом растворе. Некоторые балки вмуровали в стены над этими пустотами, и они, продавив кирпич, просели, что в конечном счете привело к прогибу сводов, а затем и к их обрушению.

Зал восстановили и для предотвращения подобных инцидентов потолок, по предложению инженера Дестрема, дополнительно подстраховали корабельными цепями. Срочно доставленные из Кронштадта мощные корабельные цепи одним концом вмуровывались в несущие стены, другим укреплялись в центральной части потолка. При гипотетическом обрушении потолка корабельные цепи, натянувшись, должны были удержать потолок от падения. Эта система безопасности сохраняется и поныне. Так же, как и некоторые из эллипсовидных железных балок, по-прежнему держащих потолки дворца. Время показало, что стропильная система Зимнего дворца была исполнена совершенно надежно.

Корабельные цепи включали и в конструкции, поддерживавшие крышу Зимнего дворца. Как правило, проблем с цепями не было, за исключением эпизода, случившегося 31 декабря 1848 г., когда «в 10 часов утра над Концертным залом от сильного мороза лопнула продольная цепь, устроенная первоначально для поддержания конька крыши, но как впоследствии времени для упрочивания всей устойчивости крыши были подведены поперечные шпренгеля, <���…> повреждение сие не может иметь никакого влияния на устроенную систему крыши» [349]. О происшествии доложили Николаю I, который распорядится «немедля исправить поврежденную цепь». В результате вместо цепи «из одного ряда круглого железа» установили цепь «из двух рядов полосового железа».

Говоря о металлических балках, перекрывавших залы Зимнего дворца, следует упомянуть и о потолках парадных залов, часть из которых выполнили из медного листа. В ряде залов своды перекрывались листовым железом, в других – медным листом. Это инженерное решение связано, прежде всего, с мерами по обеспечению пожарной безопасности Зимнего дворца.

После установки металлических стропил силуэт крыши изменился. Крышу дворца настелили на обрешетку, опиравшуюся на систему металлических перекрытий, которые, в свою очередь, опирались на многослойные клепаные эллипсовидные металлические балки. В результате крыша Зимнего дворца получилась очень низкой и практически незаметной за различными украшениями, находящимися на карнизах.