Вячеслав Перепелица - Чехия и чехи. О чем молчат путеводители

Не могу умолчать о местном роме. По существу это картофельный самогон, но такой приятный и такой недорогой! По этим двум причинам он являлся любимым напитком советских военнослужащих в роковые семидесятые. Назывался он «Туземский ром», а после вступления Чехии в ЕС слово «ром» пришлось выкинуть из названия. Теперь местные бармены и потребители ласково кличут его туземак. Существует анекдот о происхождении названия «Туземский», но такой длинный и такой несмешной, что запомнить его мне не удалось. По поводу вкуса отмечу для справедливости: один ценитель рома из числа моих туристов, ностальгирующий по настоящему кубинскому рому, который был-был, да исчез с наших прилавков, оценил туземак довольно высоко и постоянно заказывал рюмашку. Я опять горжусь!

«Сливовица» – наверняка слышали, а то и пробовали. Это самогон из фруктов, ароматный, приятный, но уж такой крепкий!.. Под пятьдесят, а то и за пятьдесят градусов. К нам бы в Инту его, чтобы в сорокаградусный мороз, придя домой с улицы, поступать, как Антон Павлович Чехов учил: выпить рюмку и тут же, не закусывая, выпить еще одну. То же самое здесь делают из груш, абрикосов, персиков, винограда… Евгений Евтушенко после посещения Грузии написал: «А свои размышленья про „чачу“/я ужлучше куда-нибудь спрячу!» Я тоже…

Должен заметить, что все мои группы отличались довольно сдержанным отношением к любой выпивке. Ну логично, каков гид… Тем не менее хочу привести отзыв некоего Никитозы, который я выудил из Интернета. Он интересен еще и своеобразным толкованием понятия «мистика», столь актуальным для Чехии. Повторяю, отзыв не моеготуриста: «А мы в чешской поездке это пиво и с „Бехеровкой“, и без „Бехеровки“, и с абсентом, и с этой… как ее… „Боровичкой“, да еще спали по пять-шесть часов, а наутро – душ, чешский завтрак, пешая прогулка по достопримечательностям – и как новенькие. Просто мистика какая-то!»

Сейчас пойдет отдельный разговор. И на эту страницу я призываю заглянуть не всю интеллигенцию, а лишь представителей богемы, с их склонностью к мрачно-возвышенному и порочно-прекрасному, с их тягой к забвению и саморазрушению. Ибо речь пойдет о культовом напитке европейской богемы конца XIX – начала XX века, олицетворяющем вышеупомянутые склонности, – об абсенте! Этой крепчайшей настойке на полыни, содержащей наркотическое вещество туйон, отдали дань практически все известные художники, поэты и писатели того времени, а для многих из них пристрастие к данному напитку закончилось трагически. Один англичанин остроумно описал собирательный образ любителя и жертвы абсента: «Богемное чудовище конца XIX века, аристократический карлик, который отрезал себе ухо и жил на одном из островов Южных морей». Расшифровали? Здесь в одной фразе объединены Тулуз-Лотрек, Ван Гог и Поль Гоген! Однако здесь не упомянут Рембо, простреливший руку приятелю Верлену, обезумевший Альфред Жарри, спившийся Оскар Уайльд. Неудивительно, что об этом роковом напитке сложено сотни романтичных легенд и мифов, написаны стихи, ему посвящены картины, о нем изданы документальные книги, одну из которых я обильно цитирую [9]… А еще я листаю эту книгу и думаю: сколько же красивых глупостей можно написать об этом мерзком семидесятиградусном пойле со вкусом микстуры от кашля! Абсент виноват? Туйон с ума сводит? Да вам любая домохозяйка хрестоматийно на это скажет, и будет права: пить надо меньше!Кампания за запрещение абсента началась после нашумевшего убийства швейцарским крестьянином своей жены и детей. А вот что он выпил в день убийства, помимо двух стаканов абсента: по рюмке мятного ликера и коньяка, литра три вина, два кофе с коньяком! Вообще же ежедневная норма его была до пяти литров вина. Точно так же и остальные «жертвы абсента» литрами поглощали и вино, и коньяк. Как в анекдоте про грандиозную пьянку: «… а потом я отравился килькой». Прежде чем попасть в абсентную зависимость, его пили годами и ведрами, и при этом ничего не ели, воплощая философию декаданса о сне наяву, о сладости саморазрушения и самоуничтожения.

«А при чем здесь Чехия?» – спросите вы. Так уж получилось, что Прага на рубеже XX–XXI веков стала чуть ли не общеевропейской столицей абсента. Запрещенный во многих странах из-за его ужасной репутации напиток стал производиться в Чехии фабрикантом Альбином Хиллом в 1920-е годы, поскольку здесь с этим не было никаких сложностей. Прикрыли производство лишь при социализме, но после «бархатной революции» сын Хилла его возобновил. После падения «железного занавеса» Прага напоминала Париж 1920-х годов, знакомый нам по романам Хемингуэя и Генри Миллера. Точно так же туда хлынула западная молодежь богемного склада, жаждущая новых впечатлений, творческой атмосферы и острых ощущений. Английский гитарист Джон Мур разглядел как-то на полке в пражском баре бутылку с ядовито-зеленой жидкостью. Об абсенте он что-то слышал, но уверен был, что напиток этот давно повсеместно запрещен. Эффект от выпивки удачно укладывался в основные постулаты роковой субкультуры: мгновенный кайф, магический ритуал с ложкой и огнем… «Казалось, я скорее ввел абсент в вену, чем выпил», – говорил он. Вскоре Мур написал получившую большой резонанс статью в модном журнале, а потом стал соучредителем компании «Зеленая Богемия», которая стала поставлять чешский абсент в Англию, где до той поры он не производился, но и не был под запретом. Так и началась шумная кампания по возрождению интереса к абсенту, которая замыкалась как раз на Чехии. Благодаря эффективной рекламе Мура моду на чешский абсент подхватили и Эминем, и Мэрилин Мэнсон, и Джонни Депп. Во многих странах в последнее время абсент опять разрешили, но французы и испанцы подняли контрпропагандистский визг, заявляя, что от такой гадости, как чешский «Хиллз», Бодлер и Рембо перевернулись бы в гробу. Чехи ответили выпуском новых марок абсента, среди них дорогущий напиток с феноменально высоким содержанием туйона – 100 мг на литр! Это был убийственный ход для конкурентов, поскольку в остальных странах существует ограничение на туйон до 20 мг. Чехия рулит!

Тем не менее в обычных барах, хоть абсент и стоит на полке, но суют тебе рюмку, в лучшем случае стакан с ложкой и сахаром, и доверяют дальнейший процесс твоим неумелым рукам. А ведь потребление абсента – это ритуал, священнодействие! И как же я благодарен живущему в Чехии русскому журналисту, который подсказал мне две замечательные вещи: книги современного писателя Михала Вивега и вот этот необыкновенный абсент-бар! Конечно же наш человек его раскрутил, импозантный и артистичный. И обстановка здесь соответствующая: на стенах прекрасные картины, изображающие одну и ту же эффектную даму в различных стадиях потребления абсента, вплоть до лежачего положения. Обслуживающий персонал – очаровательные русские девушки и ребята, студенты пражских вузов. Исчерпывающий набор марок, больше двух десятков, в том числе и тот самый – рекордсмен по цене и туйону. Официантка читает краткую лекцию о драматической истории абсента и его поклонников, затем принимает заказы. А затем начинается огненная феерия. В соответствии со способом, принятым в Центральной Европе, на жаропрочный стакан кладется специальная дырявая ложечка с сахаром. Смоченный абсентом сахар жарко пылает, стекает в абсент, поджигая и его, туристки повизгивают, но фотографируют. Атмосфера манящего порока витает над столиками. Для классического французского способа приносят большие стеклянные, наполненные водой конусы с четырьмя краниками. Красивые такие, под старину. Вода капает на кусочки сахара, лежащие на тех же ложечках. Сироп стекает в зеленый абсент, образуя причудливые белесые нити. Вот за что, а также за волшебные ощущения, которые он дарит, абсент прозвали полтора века назад зеленой феей. Забавно смотреть, как иная студентка, с трудом выпив крохотную рюмочку, сосредоточенно ждет прихода тех самых «волшебных ощущений». Я ей объясняю: чтобы «прихода» дождаться, те самые проклятые поэты и художники абсент по нескольку лет ведрами пили, да и напиток содержал тогда 200 мг, а то и 600 мг туйона, а не 20–30, как сейчас, потому и запретили его надолго. Впрочем, мне возразила официантка, отдельные случаи все-таки бывают. Особо чувствительная натура, выпив неизвестно какое количество абсента, два дня ловила красивых бабочек в гостиничном номере. Услышав про это, веселый молодой человек начинает имитировать «приход» и ловлю бабочек, но находит их почему-то исключительно на груди официантки. Иных случаев рокового действия абсента на моих туристов не припомню, тем более что даже крепкие мужчины не заказывали больше двух-трех рюмочек, а иные дамы ограничивались одной на двоих. Зато атмосфера в баре почти неизменно царит приятная и веселая. Иногда начинают заказывать коктейли на основе абсента. Вот это действительно вкусно! Под потолок летит сноп искр, потом надо что-то нюхать через соломинку. «Самбука, самбука», – вопит продвинутая молодежь. Первый раз слышу, куда мне, мальчику с Чукотки! Один раз меня заставили пить через соломинку из бокала, поверхность которого пылала синим пламенем. Все смотрели: загорится гид или нет?