Сеймур Беккер - Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

Несмотря на нежелание отказаться в принципе от концепции сословий, предложенная вторым съездом программа избирательной реформы продемонстрировала отчетливое стремление положить в основу выборов в Думу не сословную, а классовую принадлежность. На прошедших в марте 1906 г. выборах, когда избиратели из первой курии во многих губерниях встретились, чтобы избрать делегатов в губернские собрания выборщиков, там оказалось намного больше представителей мелких собственников, чем крупных и средних землевладельцев. В целом по стране примерно две трети первой группы были крестьянами, а почти две трети второй — дворянами. Чтобы поправить ситуацию, второй съезд предложил разбить первую курию на две — для мелких и для крупных землевладельцев. В случае реализации этого проекта большинство в курии мелких землевладельцев принадлежало бы крестьянам, а в курии крупных землевладельцев — дворянам, но при этом примерно две трети дворян в соответствии с величиной своих земельных владений оказались бы приписанными к курии мелких землевладельцев [138]. Таким образом, в ноябре 1906 г. Объединенное дворянство продемонстрировало, что защищает интересы не первого сословия, и даже не дворян-землевладельцев в целом, а лишь тридцать одну тысячу дворян, имения которых давали им право прямого голосования в первой курии и которые составляли подавляющее большинство класса средних и крупных помещиков.

После прошедших в январе 1907 г. выборов во Вторую Думу, которая оказалась по своему политическому составу радикальнее первой, правительство признало необходимость реформировать избирательный закон, но не поддержало традиционалистов в вопросе о сословном представительстве в Думе. Председатель Совета министров Столыпин, напротив, считал сословный принцип анахронизмом. Он предпочел внести изменение в распределение избирателей между куриями и радикально переменил удельный вес каждой курии на губернских собраниях выборщиков. Реформированный избирательный закон, изданный высочайшим указом в июне 1907 г., сразу на другой день после роспуска Второй Думы, утвердил решение Сената, запретившего голосование в курии землевладельцев тем крестьянам, которые в силу принадлежности к сельскому обществу были представлены выборщиками третьей курии. Благодаря этому ходу подавляющее большинство крестьян-землевладельцев было исключено из первой курии [139]. В результате перераспределения губернских выборщиков по закону 1907 г. доля выборщиков от крестьянской курии в Европейской России сократилась от 42 до 22%, а доля выборщиков от курии землевладельцев, очищенной по этому закону от большинства крестьян, выросла от 33 до 50%. Отныне выборщики первой курии составляли «абсолютное большинство в двадцати семи из пятидесяти одной губернии Европейской России, половину голосов еще в четырех и относительное большинство близкое к половине почти во всех остальных». По закону о выборах от 1905 г. выборщики от первой курии составляли большинство только в двух губерниях; в тридцати одной губернии им принадлежало от 31 до 50% голосов, а в остальных восемнадцати — от 9 до 30% {472} . [140]В результате изменения избирательного закона доля дворян, составлявшая в первых двух Думах примерно треть, поднялась почти до половины в Третьей и Четвертой Думах, а доля помещиков выросла от одной пятой до двух пятых [141]. Нет сомнения, что удвоение доли дворян-землевладельцев способствовало тому, что дворянские депутаты в Думе после 1907 г. стали более консервативными.

Принятый в июне 1907 г. избирательный закон завершил процесс концентрации непропорционально большой политической власти в квазипарламентской системе в руках крупных и средних землевладельцев, большинство которых принадлежало к первому сословию. Они образовали самую крупную фракцию в Думе точно так же, как еще за год до этого они были сделаны доминирующей фракцией в избираемой половине Государственного совета. Этой властью они распоряжались не как дворяне, а как землевладельцы. Если не считать восемнадцати представителей дворянских обществ в составе верхней палаты, избирательный закон не давал никаких привилегий первому сословию как таковому. Когда правительство в качестве избирательного ценза в выборах в Думу приняло не сословную принадлежность, а имущественное положение, это не вызвало ни малейшего протеста со стороны Объединенного дворянства, потому что такой подход совершенно отвечал интересам их избирателей — крупным и средним помещикам. Но когда Петербург занялся реформированием системы местного управления и возникла угроза интересам дворян, Объединенное дворянство весьма энергично и эффективно встало на защиту сословных привилегий.

Реформа сельского управления на уровне уездов и волостей обсуждалась правительством, хотя и не непрерывно, с начала 1880-х гг. В первые годы двадцатого века в центре внимания оказался вопрос о недостатках в службе уездных предводителей дворянства и земских начальников, а также проблема отсутствия представительских учреждений ниже уровня уезда для всех, кроме общинного крестьянства. Известный юрист барон Корф, например, утверждал, что складывается совершенно ненормальная ситуация, когда должностное лицо сословного учреждения (скажем, уездный предводитель) занимает такое центральное положение в земстве и крестьянских делах {473} .

Опираясь на идеи, сформулированные в ходе этих дискуссий, Столыпин в декабре 1906 г. внес в Совет министров проект, предлагавший (1) возложить практически все административные функции, лежавшие до того на уездном предводителе дворянства, на специально назначаемого вице-губернатора или уездного начальника; (2) переложить административные обязанности, лежавшие до того на земском начальнике, на должностное лицо, назначаемое без участия местных деятелей; (3) крестьянские волостные организации заменить на учреждения волостного земства, которое бы представляло всех местных жителей; (4) привести представительство в земских собраниях на уровне уезда и волости в соответствие с суммой уплачиваемых земских налогов. Если бы эти предложения были приняты, столыпинская реформа радикально понизила бы роль дворян-землевладельцев в системе местного управления. Пришел бы конец многолетнему господству уездных предводителей дворянства в административной жизни уездов, и точно так же окончилась бы сегрегация общинного крестьянства, пребывавшего под судебным и административным контролем непрофессионального должностного лица, выбиравшегося из среды местных дворян-землевладельцев. Сильно уменьшилось бы и влияние на земство первого сословия, доля которого в земских налоговых сборах была крайне незначительной {474} . [142]