Гасан Сеидбейли - Из боя в бой

Девушка, придерживая рукой платок, подняла голову.

- Ляман!

- Вы? Опять! - она задохнулась то ли от негодования, то ли от ветра. Потянула подрамник к себе, но ветер, словно сговорившись с младшим лейтенантом, вырвал у нее из рук холст. Теймур подхватил его.

- В какую вам сторону?

- На Верхнюю Нагорную, - неохотно ответила Ляман, уступая не столько упорству Теймура, сколько натиску ветра.

- Куда, куда?

Теймур чуть не подпрыгнул от радости. Он не верил своим ушам: девушка отчетливо произнесла "р".

- На Верхнюю Нагорную, - повторила Ляман, недоуменно глядя на просиявшего Теймура, - а что?

- Ничего, просто нам по дороге.

С плеч Теймура будто бы гора свалилась. Он вспомнил первую встречу тогда Ляман шла впереди, а он за нею. Сегодня они поменялись местами. Ляман шла сзади, поневоле прячась за его широкой спиной. Так они прошли почти половину Верхней Нагорной. Ляман тронула Теймура за локоть:

- Мне сюда.

Она остановилась около невзрачного двухэтажного дома. Теймур подал ей подрамник. Ляман кивнула и скрылась в парадном. Теймур повернулся спиной к ветру. Норд бесчинствовал вовсю, словно упиваясь своей безнаказанностью. В довершение всего вдруг хлестнул дождь.

Крупные капли секли карнизы домов, тротуары и последних прохожих как будто смыло дождем, Вскоре по Верхней Нагорной, гремя мелким булыжником, понесся веселый поток.

Ляман вышла через полчаса и первое, что она увидела сквозь серую сетку дождя, - высокую мужскую фигуру в плаще. Ляман не знала, сердиться ей или смеяться. Она подняла воротник и решительно зашлепала по лужам. Теймур двинулся за ней.

На ходу он снял с себя плащ, накинул ей на плечи. Ляман промолчала. Непомерно большой дождевик, шлейфом развивался за ее спиной. Ветер забивал дыхание. Ляман остановилась, тронула рукой намокшие волосы.

- Что? - участливо улыбнулся Теймур.

- Возьмите свой плащ.

- Не беспокойтесь, у меня пиджак плотный.

По его лицу сбегали дождевые струйки. Ляман по-смотрела на него и улыбнулась.

- Хотите, я вам скажу, где была тогда с девяти до двенадцати? Хотите?

Теймур пожал плечами, стараясь не выдать волнения.

- Я была тогда в том же доме, что и сегодня, у нашего завуча. Скажите, почему вы следите за мной?

- Придет время, объясню, - Теймур постарался вложить в этот уклончивый ответ, как можно больше доверия, - обязательно объясню.

Но девушка недовольно повела плечом.

- Мы больше никогда не встретимся и вы ничего не объясните мне, если даже вам захочется. Да я и не нуждаюсь в ваших объяснениях! А чтобы окончательно рассеять ваши подозрения, я расскажу вам, зачем хожу в этот дом. Ведь вас это интересует? Но имейте в виду, я рассказываю вам... - Она помедлила, подыскивая подходящее слово, - как представителю власти. Надеюсь, вы сохраните эту тайну. На работе вас, наверное, этому учат?

Теймур кивнул.

- Наш завуч, - продолжала Ляман, - тяжелый человек, он ни с кем не ладит. Жизнь сложилась неудачно. В молодости несколько работ жестоко раскритиковали, никто не поддержал его. Одним словом, подбили крылья. А ведь у него смелая кисть, отличный вкус. Но он разуверился в себе. Искусства, правда, не бросил, стал преподавателем. - Ляман увлеклась, она уже не замечала ни дождя, ни ветра. - Однажды он заболел, я решила навестить его, ведь он - одинокий. Какой хаос царил у него дома! Все убого, запущено. Он сам, кутаясь в старое одеяло, что-то набрасывал на картоне. Я успела рассмотреть - снежные горы, и на вершине самой высокой девушка, широко раскинув руки, словно желая обнять всю землю, или же взлететь. Правда, в этом было что-то от символистов. - Ляман вдруг прервала рассказ, пытливо и слегка растерянно посмотрела на Теймура.

- Вам понятно, о чем я говорю?

Теймур смущенно улыбнулся, кивнул:

- Ничего, ничего, рассказывайте.

Но девушке уже расхотелось продолжать разговор, казалось даже, она сожалеет о сказанном.

- В общем, я решила расшевелить его. Мы часто беседуем с ним, он делится своими замыслами, рассказывает о поисках. Эти беседы обогащают меня больше, чем лекции. Но его нельзя надолго оставлять одного. Он сразу же падает духом, начинает называть себя неудачником. Поэтому я стараюсь бывать у него каждый день. Вот и все.

Ляман протянула Теймуру плащ.

- Спасибо. Я уже почти дома. Надеюсь, теперь ваши подозрения рассеялись. - Она привычным движением толкнула свою калитку. - Прощайте. На какую-то минуту задержалась. - И не ищите встреч со мною, поверьте, это бессмысленно.

Хлопнула калитка.

IV

Арестованный сидел, развязно закинув ногу на ногу и положив руку на спинку стула.

- Значит, все забыл - и фамилию, и даже собственное имя? - с улыбкой спросил следователь Самедов.

- Имен-то не одно, не два - много! Как же их все запомнить? - нагло усмехнулся подследственный.

- Кличек бывает много, а имя у каждого человека одно.

- Тебе виднее, начённик, ты ученый... Только меня, кто как хотел, так и называл.

Самедов с трудом сдержался.

- А почему же тебя не называли твоим собственным именем?

- Потому, что не знали.

- Но ты-то ведь знаешь свое имя.

Парень поднял худые, узкие плечи, задумался.

- Нет, - не знаю, забыл.

Самедов стукнул по столу кулаком.

- Хватит кривляться! Фамилия, имя, отчество? Арестованный посмотрел на следователя, укоризненно - покачал головой.

- У нас разговор не получится, начённик. У меня память слабая, а у тебя нервы...

Он встал с таким видом, будто его незаслуженно обидел приятель и он уходит, чтобы не связываться.

Самедов вышел из-за стола, тяжело навис над арестованным.

- Когда ты шел за солью, я уже возвращался. Понял? Ты Алибала Мамедшир оглу Асадов, бандит и дармоед! Понял? Садись! - Алибала сел, привычно подобрав полы пиджака, словно опустился не на стул, а собирался присесть на корточки, поиграть в "джа"1.

- Год, место рождения?

- Не помню.

- Вот что, Асадов, хватит дураком прикидываться. Последний раз предупреждаю, брось волынку. Мы все знаем.

Алибала насупился.

- Нет, начённик, когда я скажу, тогда и узнаете. А я...

- Короче! - перебил Самедов.

- Можно и короче. Того сазана я почистил.

- Один?

- Да.

- Откуда ты знал, когда бывает инкассатор в сберкассе?

- Я давно за ним хожу.

- И сколько дней ты выслеживал его?

- Не помню...

Самедов тяжелым взглядом придавил Алибалу, и тот обмяк.

- Ну, дней десять-пятнадцать...

- Хорошо. А где ты взял машину?

- Угнал.

- А кто вел машину?

- Я.

- Где же ты научился водить?

- Да на нашей улице кинешь камень в собаку - попадешь в шофера. Там и научился.

- Кто был в машине кроме тебя?

- Никто.

- Врешь, Асадов. Полдюжины таких, как ты, надо чтобы инкассатора свалить. Говори, кто был с тобой?

Молчание.

- Смотри, Асадов, себе же хуже делаешь. Мы знаем что ты был не один.