Александр Бадак - Всемирная история. Том 4. Эллинистический период

В богатом и многолюдном городе Эпидамне (современный Дураццо), колонии острова Керкиры на западном берегу Греции, в 436 году до н. э. произошло столкновение демократов с олигархами. Последние призвали на помощь соседей-варваров. Теснимые противниками, эпидамнские демократы, не получив помощи от Керкиры, своей метрополии, отправили посольство в Дельфы за советом — не передать ли им своего города Коринфу, который активно оспаривал права на Эпидамн у Керкиры?

Дельфийское жречество высказалось за такое решение. Тогда керкиряне направили со своей стороны посольство в Коринф с требованием передать вопрос об Эпидамне на рассмотрение третейского суда. Не получив определенного ответа от Коринфа, поглощенного подготовкой к войне, керкиряне отправили посольство в Афины, прося принять их в Афинскую симмахию и признать их право на Эпидамн.

Керкирские послы доказывали афинянам, что если Керкире не будет оказана помощь, они вынуждены будут подчиниться коринфянам. В этом случае Афинам придется сражаться с двумя сильнейшими морскими державами Греции — Коринфом и Керкирой.

Вслед за посольством Керкиры в Афины пожаловало и коринфское посольство. Оно обвиняло керкирян в наглости и корыстолюбии и протестовало против принятия их в Афинскую симмахию.

Афиняне решили не принимать керкирян в свою симмахию, а заключить с ними лишь оборонительный союз.

Формально Афины не нарушали условий Тридцатилетнего мира, который запрещал одной симмахии расширяться за счет другой. Вступая с керкирянами в дружеский союз, Афины рассчитывали достигнуть сразу двух целей. Во-первых, им было выгодно посеять вражду между двумя сильнейшими державами — Керкирой и Коринфом. Тем самым ослаблялись главные противники Афин. Во-вторых, афиняне хотели закрепиться в важнейших гаванях на западном торговом пути в Италию и Сицилию.

Расчет руководства Афин на поединок Керкиры и Коринфа полностью оправдался. В разразившейся керкиро-коринфской войне обе воюющие стороны были обессилены. В морском сражении у Сиботских островов афинская эскадра, действуя совместно с морскими силами Керкиры, заставила отступить флот Коринфа.

Таким образом, афиняне в данном случае поддержали олигархов. Стремление подчинить своему влиянию Эпидамн и Керкиру заставило их отступить от традиционной политики поддержки демократии. Военная помощь, оказанная Афинами керкирянам, вызвала протест Пелопоннесского союза по поводу нарушения Афинами договора 445 года.

Второе столкновение произошло из-за коринфской колонии на Халкидике — Потидеи. Этот город продолжал сохранять связь со своей метрополией. Коринф ежегодно направлял в него своих представителей. В то же время Потидея находилась в составе Афинского морского союза.

После сражения у Сиботских островов афиняне, опасаясь, что Потидея под влиянием Коринфа может отпасть от союза, потребовали удаления коринфских должностных лиц — эпидемиургов, а также срытия городских стен со стороны моря. Свое требование афиняне подкрепили посылкой отряда кораблей и гоплитов.

В ответ на это подстрекаемые Коринфом и Македонией потидеяне заявили о своем выходе из союза. Тогда афиняне снарядили большой флот и сухопутные силы и начали военные действия против Потидеи. Военную помощь потидеянам оказали Коринф и македонский царь Пердикка. Он был обижен на Афины за их союз с его братом и врагом Филиппом и поднял против них все пограничные племена.

Воспользовавшись этим, большая часть городов Халкидского полуострова восстала против афинян. Однако отправленная Афинами эскадра в 30 кораблей разбила войска потидеян и коринфян, положив тем самым конец восстанию.

Третьим поводом к Пелопоннесской войне послужил конфликт Афин с Мегарами. Он закончился тем, что афинское народное собрание вынесло особое постановление, которое запрещало торговлю с мегарянами в Аттике и во всех портах Афинского союза. Это постановление нанесло серьезный удар по мегарской торговле и поставило Мегары в крайне тяжелое положение.

В этой обстановке Коринф обратился к Спарте с требованием созвать съезд городов Пелопоннесского союза и объявить от его имени войну Афинам. С требованием немедленного созыва общесоюзного совещания (так называемого силлогоса) по поводу нарушения Афинами договора 445 года направили посольства в Спарту потидеяне и македонский царь Пердикка.

Этот протест поддержали и другие греческие полисы, недовольные политикой Афин. Сама Спарта, всегда опасавшаяся восстания илотов в своем тылу, не была заинтересована в том, чтобы вступать в новую большую войну, но под давлением Коринфа и других своих союзников начала с Афинами переговоры.

В результате в 432 году до н. э. в Спарте состоялось совещание, которое стало настоящей дипломатической конференцией. На ней остро столкнулись интересы греческих государств. Прения носили бурный характер. Первыми выступили коринфские делегаты, которые обрушились на своего гегемона Спарту. Заинтересованные в немедленном открытии военных действий против Афин, они обвиняли спартанцев в бездеятельности, медлительности и не осведомленности в общегреческих делах.

«Вы отличаетесь рассудительностью, — обратились коринфские представители к спартанцам, — но вы плохо знаете, что творится за пределами вашей страны». Иное дело — афиняне. Осведомленностью быстротой и сообразительностью они далеко опередили всех остальных греков. Благодаря этому, мол, одну часть греков они уже поработили, а Другую намерены покорить в скором времени. «Афиняне всегда на словах выступают против войны, — говорили коринфяне, — на самом же деле они усиленно к ней готовятся».

Представители Коринфа сделали вывод о необходимости создания антиафинской коалиции и немедленного начала боевых действий против Афин, «похитивших греческую свободу». С ответом на пылкую речь коринфян выступили афинские делегаты.

Аргументация афинских послов была построена в высшей степени искусно. С одной стороны, они доказывали, что гегемонию в эллинском мире и среди варваров афиняне приобрели не насилием и интригами, а вполне законным путем во время национальной войны с персами, проявив в защите общегреческих интересов «величайшее рвение и отвагу».

Удивляться приходится не тому, говорили послы, что Афины занимают руководящее положение в эллинском мире. Удивительно то, что при такой мощи они столь умеренно пользуются своими преимуществами и проявляют больше справедливости, чем это вообще свойственно человеческой природе.

«Мы полагаем, что всякий другой на нашем месте лучше всего показал бы, насколько мы умеренны», — уверяли афинские послы участников совещания.