Юрий Звягин - Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории

А что происходит в это время на южных берегах Балтики? Оказывается, насколько я могу судить, появляются клады на территории нынешней Польши. И увеличивается их число на Готланде. Но всё же там их ещё очень мало, считанные единицы. В. М. Потин насчитал для периода с начала века по 833 год 83 монеты в Скандинавии против 6,5 тысячи в Восточной Европе [275] Потин В. М. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным (IX—XII вв.). // Исторические связи Скандинавии и России IX—XX вв. Л., 1970. С. 68–69. .

Опять-таки говорить, что о торговле, что о каких-то массовых набегах скандинавов на юг явно рано. Однако появление на карте расположения кладов Польши и Готланда позволяет предположить, что «конечный пункт» смещается с запада на восток. И ещё: Готланд, где появляется арабское серебро, связан в это время не со Скандинавией, а с южным берегом Балтики. Возможно, местной торговлей. Правда, привозить монеты на Готланд и даже захоранивать их там вполне могут славяне и балты, присутствие которых на острове, как я уже указывал выше, зафиксировано.

Далее, до конца века интенсивность выпадения кладов на территории Восточной Европы несколько снижается, а в Скандинавии, судя по всему, возрастает. Но надо отметить: основной рост приходится на Готланд. По Сойеру, к IX веку относится 32 готландских клада с четырьмя тысячами монет. По всей остальной Скандинавии кладов всего 15. Причём 10 из них найдено в Восточной Швеции. Можно считать (как это делает и Сойер): в IX веке, за редчайшим исключением, арабское серебро за пределы Восточной Швеции не выходило. То есть как платёжное средство, похоже, не использовалось, а было чисто «средством накопления» или «даром богам». Исключение может составлять только Готланд. Но опять-таки… Выходит, что готландцы арабского серебра почему-то не использовали в своей торговле с другими странами Запада. Странно!

Кстати, клады в Скандинавии и в это время значительно меньше по размерам, чем в Восточной Европе. На территории последней, по подсчётам Т. Нунена, в кладах IX века было обнаружено 25,6 тысячи монет. Правда, на вторую половину их приходится всего шесть (по Нунену) или восемь (по Потину) тысяч. Но всё равно больше, чем в Скандинавии.

В собственно Швеции арабские дирхемы появляются, судя по датам кладов, только во второй половине IX века. То есть уже после того, как викинги начали свои нападения на материковую Европу (в них принимали участие и шведы, хотя и меньше, чем датчане и норвежцы). Случайно ли это или шведские викинги свои первые дирхемы «заработали» при набегах на поморских славян (а про такие набеги скандинавская средневековая литература повествует неоднократно)? Между прочим, Потин указывает: на 850-е годы приходится вообще всего один клад (правда, с 277 монетами). Нет, ну, точно, следствие какого-то набега! Награбил некий вождь денежек и закопал в благодарность Одину за помощь.

С 860-х годов число кладов в Швеции растёт. Потин пишет, что до конца века на каждое десятилетие приходится примерно по 800—1000 монет. Ну и примерно по десятку кладов (в материковой Скандинавии, повторюсь, по три-четыре). Всё равно вдвое меньше, чем в Восточной Европе. Хотя к этому времени относятся летописная «варяжская дань» и «призвание варягов». То есть с северных районов будущей Руси в это время наверняка вывозится масса серебра, полученного далеко не торговым путём. Но всё равно число захоронений арабских монет на северном берегу Балтики остаётся меньше, чем на южном. Не говорит ли это за то, что скандинавы в рядах «варягов» были, но не составляли там большинства? И что свои дирхемы они просто захватывали при нападении на славянское Поморье, Прибалтику и побережье Финского залива, а не в походах в страны Халифата?

Для X века обстановка несколько иная. Кладов этого времени в Скандинавии много, распространены они по всей территории (хотя на Готланде и в Восточной Швеции всё равно больше) и некоторые отличаются очень крупными размерами (1—2 тысячи монет). Напомним, что на территории Восточной Европы такие появились веком ранее.

Так что лишь с X века можно говорить о сколь-нибудь серьёзно развитых связях. Но с кем: с южными странами или зарождающейся Русью, в которой как раз уменьшается число кладов с последними монетами иракской чеканки и возрастает значение «восточного потока»? То есть, состав кладов на Руси и в Швеции становится практически идентичным и приводившееся выше возражение Болина против экспорта серебра в Швецию из Руси отпадает окончательно.

Зато появляется довод о наличие такого «экспорта». В русских кладах первой трети X века практически нет монет IX века. Куда они подевались? Болин предполагает: их вывезли в Швецию. В которой, между прочим, хотя и в уменьшенном количестве, монеты IX века встречаются даже в кладах XI века. А как вывезли-то? С помощью торговли такого не сделать. Остаётся допустить, что на рубеже веков скандинавы Русь вчистую пограбили. Или у русских князей в массовом порядке служить начали. А те им платили серебром. Своим-то дружинникам можно было и другим образом платить, а наёмнику что, кроме серебра, дашь?

Последнее, кстати, реальнее. Всё же мы не знаем случаев разграбления викингами крупных русских городов (с сёл много серебра не возьмёшь) в конце IX века. Зато можем судить и по летописям, и по археологическим раскопкам, что на рубеже веков на Руси развивается государственность. И наём скандинавских дружин представляется вполне реальным делом. Конец IX — начало X века — это период активности летописного Олега. А откуда он был, как мы помним, бог весть (но, точно, не местный). Может, летописи и не врут, и с севера пришёл. Тогда наверняка мог набрать викингов в своё войско. При этом ему не обязательно самому быть скандинавом. Удачливый вождь с южных берегов Балтики вполне мог привлечь к себе кого угодно. Ещё раз: письменными источниками того времени зафиксировано, что викингами были далеко не одни шведы с норвежцами, а и славяне, и балты, и финны. Кто больше на море грабил, тот и викинг!

Но даже если Олег был и южанином, ничто не мешало как раз в период его активности скандинавам усилить своё проникновение в Приладожье и Подвинье. К началу X века относится более-менее точно датированное появление на севере будущей Руси скандинавских по облику вещей, захоронений со скандинавскими чертами и тому подобное. Как я уже указывал в главе, посвящённой археологии, более ранние датировки вызывают обоснованные сомнения у многих учёных, не зашоренных норманизмом. Скандинавские дружинники могли понадобиться даже не столько самому киевскому князю, сколько тем, кто в это время правил в других землях, для защиты от Киева. А такие правители наверняка были. Я уже указывал, что даже собственно русские летописи практически не подтверждают связей между Новгородом и Киевом с Олега до Святослава. Зато подтверждают независимость Полоцка, и не его одного. Вот вам и основа для скандинавского проникновения в Ладогу, Гнёздово, Сарское городище.