Яровой Евгений - Мистика древних курганов

Достаточно точно реконструировать обряд трупосожжения у фракийских племен можно по древней индийской священной книге «Ригведа». В нее вошли различные гимны индоариев, в том числе и те, которые они пели на похоронах. Судя по этим текстам, умершего клали к западу от домашнего очага, а затем его тело везли из поселка на погребальной повозке. Ее сопровождали плачущие родственники и соплеменники, шедшие с распущенными волосами. При этом они не должны были смотреть ни назад — к жилищам людей, ни на восток — обители богов. Место для погребения избиралось к западу или к юго-западу от поселка и должно было омываться водой с запада, то есть со стороны заходящего солнца. На погребальной площадке, на связке тростника — символа бессмертия и влаги — раскладывали культовые предметы и совершали жертвоприношение царю мертвых — Яме. Усопшего омывали и облачали в новые льняные одежды.

После этих обрядов начиналось погребение. На поленницу из дров, застланную тростником, клали тело и приносили жертву богу огня — Агни. Костер зажигали с трех сторон от огня, принесенного из домашнего очага. Очистительный костер горел три часа, после чего его заливали водой и возжигали новый, вновь совершая жертвоприношение богам и отцам. В Индии пепел собирали в плоское блюдо и прах помещали в могилу, оставляя в сосуде или рассыпая по дну. Сюда же ставили и горшки с жертвенным растопленным маслом, которое должно служить для «питья богов». При этом их накрывали камнями или лепешками, «полными меда и сочащегося жира».

По представлениям той эпохи, бог огня Агни был проводником жертвы на небо. При этом сам умерший в ритуале трупосожжения рассматривался как жертва, которую боги возродят на небе к новой жизни. Возрождение гарантировал и жертвенный пир, который прослеживается практически во всех археологических культурах. Ведь по представлениям всех индоевропейских и других народов коллективный пир, или тризна, — важнейший ритуал, который гарантирует грядущее возрождение. Как видим, почти все элементы погребального обряда, описанного в «Ригведе», прослеживаются и в открытом у села Чобручи погребении. Именно с запада омывает могильник Днестр, все урны были накрыты плоскими мисками, в которых первоначально могли собирать пепел, в них же поместили и некоторые вещи погребенных. Правда, какие песни пели во время погребальной церемонии, установить уже никогда не удастся.

На следующий год мы выехали со студентами на левый берег Днестра и довольно быстро нашли следы фракийского поселения. Значит, к западу от него надо искать крупный могильник этой культуры. Несколько раз осматривали мы бывшее колхозное поле. Кое-где возле реки находили мелкие кусочки характерной фракийской керамики и отдельные кальцинированные косточки — явный признак того, что грунтовой могильник рядом. И хоть место известно, но найти его никак не удается. Почти везде берег обвалился и зарос травой, а все заложенные нами раскопы оказались пустыми. Да и земля здесь почему-то твердая, как камень. Несмотря на все усилия археологов, не хочет она открывать свою тайну. Видимо, время еще не настало!

Осенний день вдруг солнцем осветил

Сонм виноградных лоз: как на погосте

Он саваном сверкающим покрыл

Руины — древности почившей кости.

В начале 90-х годов XX века закончился «золотой век» новостроечной археологии Советского Союза. Развалилась великая страна, закончились нужные и ненужные «стройки социализма», началась мутная эпоха разделения и приватизации. В пылу нового «государственного строительства» очень быстро забыли о науке и культуре. Основной проблемой для большинства ученых стало выживание. Археологи остро столкнулись с вопросом финансирования полевых исследований. Государственных денег не было, но их разрешалось искать.

1995 год, как обычно, начался с поиска средств для проведения очередного полевого сезона и учебной практики для студентов Приднестровского университета. Отсутствие денег и автотранспорта диктовало условия, чтобы раскопки велись поблизости от Тирасполя — столицы недавно провозглашенной республики. В результате ректорат нашел мизерные средства на командировки, а нам оставалось лишь найти какой-нибудь памятник. В отличие от прошлых лет мы могли копать где угодно и что угодно, но рассчитывать приходилось только на себя. Очень вовремя один из местных руководителей пообещал нам временно и, главное, бесплатно выделить бульдозер. Можно было изучить какой-нибудь небольшой курган и ознакомить, таким образом, студентов с археологическими раскопками. И тут я вспомнил о районе, в котором уже довелось успешно работать.

Окрестности этого крупного молдавско-украинского села, с размахом раскинувшегося на левом берегу Днестра, всегда привлекали человека. Поэтому здесь сохранилось так много самых разнообразных археологических памятников. Так получилось, что одиннадцать полевых сезонов я провел в археологических экспедициях именно здесь, всего в 25 километрах от города. Первая командировка состоялась в 1982 году, была недолгой — всего три месяца — и ознаменовалась открытием киммерийского кургана. Вторая встреча произошла через 13 лет, также принесла интересное открытие, но затянулась на целое десятилетие.

«Глиное находится в 5 верстах от Кореитной (современное село Коротное. — Примеч. авт.) на вершине пологого склона, уходящего по низине к реке. Здешние окрестности самые плодородные в этих местах и годятся для любых видов сельского хозяйства. Низина вдоль Днестра предоставляет возможности для выпаса, здесь много ив, как отдельными деревьями, так и зарослями. Вода не из лучших, ее берут из одинокого озера, находящегося в деревне. Здесь всего лишь 18 молдавских семей, остальные — казаки, жилища которых весьма отличаются от молдавских размерами домов, их удобством и прочностью, аккуратностью садов и т. д. Вообще если видишь фруктовые сады, значит, хозяин — казак», — писал о селе выдающийся русский инженер Ф.П. де Воллан, когда в конце XVIII века делал топографическую съемку и описание «Земли Едисан». Именно здесь и решено было провести небольшие раскопки, которые должны были занять не более месяца.

Эти земли с глубокой древности привлекали человека. Благоприятный режим увлажнения, отличные пастбища, обилие зверя и рыбы, наличие пойменных лесов и выгодное географическое положение способствовали превращению Нижнего Поднестровья не только в удобную экологическую нишу, но и создали здесь особую культурно-историческую среду. Этот регион характерен своей неустойчивой прозрачной в ту пору границей между скифским и фракийским миром. На востоке проживали многочисленные скифские племена, а на западе огромные территории занимали фракийцы. Где-то по Днестру и проходила виртуальная граница между этими этносами. Здесь велась оживленная торговля и находилась известная переправа через реку. Недалеко на юге процветала знаменитая греческая колония Тира, основанная выходцами из Милета в VI веке до нашей эры. Ее влияние ощущалось на сотни километров к северу. Днестр в ту эпоху был судоходен, и торговые корабли без проблем могли доплывать до среднего течения реки. В результате здесь царил симбиоз культур и народов. Район Нижнего Поднестровья стал своеобразным культурным перекрестком, на котором соприкасались скифский и фракийский мир по линии запад — восток, а по линии север — юг — различные варварские культуры и античная цивилизация греческих городов-колоний.