Антон Горский - Русь: от славянского расселения до Московского царства

Тизенгаузен В. Г. Указ. соч. Т. 1. С. 245; Т. 2. С. 15–16; Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. 2. С. 129–138; Путешествия… С. 135.

Даниилу удалось тогда отразить нападение (см.: Пашуто В. Т. Очерки. С. 227, 272, 282); кстати, именно приближение Куремсы заставило галицкого князя восстановить контакты с Иннокентием IV.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473.

Там же.

Дж. Феннелл считал, что цитированная фраза является позднейшей и неудачной попыткой объяснить действия Андрея (Fennell J. L. I. Andrej Jaroslavic and the Struggle for Power in 1252: an Investigation of the Sources // Russia mediaevalis. T. 1. Munchen, 1973. P. 53). Но оснований для такого мнения нет. В изложении слов Андрея имеется примечательная особенность — упоминание «цесарей» во множественном числе. До середины 60-х гг. XIII в. этим титулом на Руси было принято называть только верховных правителей Монгольской империи — великих ханов ^м.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940. С. 30). В 1251–1255 гг. в Монгольской империи соправителем великого хана Мунке считался Батый (см.: ТрепавловВ. В. Государственный строй Монгольской империи. М., 1993. С. 79–81). Следовательно, летописные «цесари» — это Мунке и Батый. Но такое знание внутримонгольских политических реалий возможно только у автора-современника.

Ср.: Сурмина И. О. Восточная политика Александра Невского // Всеобщая и отечественная история: актуальные проблемы. Саратов, 1993. С. 142–143.

См.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М., 1984. С. 106–107.

См.: Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962. С. 143–144.

См.: Кучкин В. А. Формирование. С. 116–119.

Углицкое княжество стало выморочным в 1280-х гг., после смерти князя Романа Владимировича, внука Константина Всеволодича, и отошло к князьям ростовской ветви.

См.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси X–XIV вв. М., 1984. С. 109–125.

Название «Суздальская земля» продолжало бытовать в течение всего XIII в. в качестве обозначения всей Северо-Восточной Руси — владений потомков Всеволода Большое Гнездо (см. Часть III, Очерк 1).

О перипетиях внутрикняжеской борьбы в конце XIII — начале XIV в. см.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940. С. 69–80; Кучкин В. А. Роль Москвы в политическом развитии Северо-Восточной Руси конца XIII в. // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967; Горский А. А. Политическая борьба на Руси в конце XIV в. и отношения с Ордой // ОИ. 1996. № 3; он же. Москва и Орда. М., 2000. С. 12–41; он же. Ногай и Русь // Тюркологический сборник. 2001; Золотая Орда и ее наследие. М., 2002. С. 132–134, 138, 142–151.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 486. О дате см.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 119–120, 122–123.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 486.

Там же. Т. 18. С. 86 (Симеоновская летопись); Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 351–352. О датах см.: Бережков Н. Г. Указ. соч. С. 120, 351.

См.: Станкевич Н. О причинах постепенного возвышения Москвы до смерти Иоанна III // Учен. Зап. Московского университета. Ч. 5. М., 1834. С. 34–35, 46; Ключевский В. О. Соч. Т. 2. М., 1988. С. 8–9; Лю-бавский М. К. Возвышение Москвы // Москва в ее прошлом и настоящем. Т. 1. М., 1909; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 458.

См.: Станкевич Н. Указ. соч. С. 49, 55; Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Т. 1. СПб., 1880. С. 208.

Станкевич Н. Указ. соч. С. 49, 55.

Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991. С. 203–206. Недавно было высказано предположение, что московская политическая система XIV–XV вв. сформировалась под решающим воздействием монгольских моделей власти и собственности (Юрганов А. Л. Удельно-вотчинная система и традиция наследования власти и собственности в средневековой России // ОИ. 1996. № 3. С. 109–111; он же. Категории русской средневековой культуры. М., 1998. С. 155–162, 165–170). Аргументы в пользу такого мнения приведены явно неубедительные. Одним из них является ссылка на высказывание Г. А. Федорова-Давыдова, что в XIV в. в Орде «на местах создаются… династии областных правителей». Но у Г. А. Федорова-Давыдова в указанном месте (Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 20), во-первых, речь идет о всего одном примере такой династии (и то гипотетическом — в качестве правителей Крыма известны дед и внук, об отце же говорится предположительно); во-вторых, имеются в виду ханские наместники в Крыму, т. е. на собственно ордынской территории (вместе с пропущенным А. Л. Юргановым при цитировании словом фраза звучит: «на местах создаются чиновнические династии областных правителей»), что не имеет никакого отношения к Руси, где сохранялись после завоевания местные князья (а «областные династии» возникли и множились задолго до нашествия монголов). Другой аргумент — что Иван Калита «как известно. ездил в Орду со своей духовной грамотой, которая получила одобрение хана. На грамоте — ханская тамга (печать)». Автор не дает даже ссылки; между тем мнение об утверждении Иваном Калитой духовной грамоты в Орде и наличии при ней ханской печати подвергнуто в литературе критике (см.: Усманов М. А. Жалованные грамоты Джучиева улуса XIV–XVI вв. Казань, 1979. С. 178–179; Мазуров А. Б. Утверждались ли духовные грамоты Ивана Калиты в Орде? // ВИ. 1995. № 9), что делает ремарку «как известно» неуместной. Но если даже это мнение справедливо, утверждение духовной в Орде не является доказательством «решающего воздействия монгольских моделей». Еще один аргумент смотрится недоразумением. А. Л. Юрганов, ссылаясь на политические конфликты на Руси в XV в. между братьями или племянником и дядей, пишет, что «общность моделей власти и собственности в Монгольской империи и на Руси обусловила и общую тенденцию в политическом противоборстве: оно велось за права на власть и ее наследование: либо от отца к сыну, либо от брата к брату». Но спрашивается, как быть с аналогичными конфликтами на Руси домонгольского периода? Как там усмотреть влияние Монгольской империи? Взять, к примеру, борьбу за киевский стол между племянником Изяславом Мстис-лавичем и дядей Юрием Долгоруким в середине XII в. — ведь тогда даже Чингисхан еще не появился на свет. Собственно, еще в 1990 г. точка зрения о заимствовании в Москве монгольских политических институтов была высказана американским исследователем Д. Остров-ски (Ostrowski D. The Mongol Origins of Moscovite Politicae Institutions // Slavic Review. 1990. Vol. 49, № 3; русский перевод в кн.: Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Период Киевской и Московской Руси. Самара, 2001). Его аргументация более обстоятельна, чем у А. Л. Юрганова, но также малоубедительна. Сопоставляемые Д. Островски с монгольскими институты — дворский, тысяцкий, совет бояр, десятичная система, двор — все известны с домонгольского периода (соответственно с XII, XI, X, X и XII веков); максимум, что можно обсуждать — возможные изменения функций некоторых из них под влиянием ордынских порядков.