Бэзил Лиддел Гарт - Вторая мировая война

В еще более трудном положении оказались английские офицеры связи и проезжие штабные офицеры, которые не могли правильно ответить на такие коварные вопросы.

Затем 19 декабря один из пленных диверсантов заявил на допросе, что некоторые экипажи джипов имели задачу убить Эйзенхауэра и других высших командиров. Этот необоснованный слух распространился в учебном лагере диверсантов до того, как им сообщили действительную задачу. Однако теперь, когда этот слух дошел до штаба союзников, он вызвал панику в службе безопасности, которая сразу же приняла жесткие меры по охране вплоть до Парижа.

Военно-морской адъютант Эйзенхауэра капитан 1 ранга Батчер записал в дневнике 23 декабря: «Сегодня я был в Версале и видел Айка. Он пленник нашей службы безопасности и ужасно раздражен ограничением свободы передвижения, хотя ничего не может сделать. Дом усиленно охраняется, в том числе пулеметчиками, и Айку приходится ездить в штаб и из штаба в сопровождении джипа с вооруженной охраной».

Немцы, однако, тоже испытывали чрезмерные трудности и напряжение средств в стремлении выполнить честолюбивые планы Гитлера, фантазия которого не знала границ.

Суть плана хорошо сформулировал Мантейфель: «План наступления в Арденнах был полностью разработан штабом верховного главнокомандования и направлен нам в виде директивы фюрера. Была поставлена цель добиться решающей победы на Западе силами двух танковых армий: 6-й под командованием Дитриха и 5-й под моим командованием. 6-й армии предстояло нанести удар в северо-западном направлении, форсировать Маас между Льежем и Юи и наступать на Антверпен. Ей отводилась главная роль и выделялись основные силы. Моей армии ставилась задача форсировать Маас между Намюром и Динаном и наступать в направлении на Брюссель, прикрывая фланг 6-й армии. Общая цель наступления состояла в том, чтобы отрезать английскую армию от баз снабжения и заставить эвакуироваться с континента». [137]

Гитлер полагал, что успех этого «второго Дюнкерка» практически выведет англичан из войны, и он получит передышку, чтобы сдержать натиск русских.

В конце октября с планом были ознакомлены Рундштедт и начальник штаба группы армий фельдмаршал Модель. Описывая свое впечатление, Рундштедт говорит: «Я был поражен. Гитлер не советовался со мной об осуществимости плана. Мне было ясно, что имеющихся сил совершенно недостаточно для такого крайне честолюбивого плана. Модель разделял мою точку зрения. Фактически ни один военный не верил, что цель захватить Антверпен реальна. Однако я уже знал, что Гитлеру возражать бесполезно. Посоветовавшись с Моделем и Мантейфелем, я решил, что единственная надежда отговорить Гитлера от его фантастического плана — это выдвинуть альтернативное предложение, которое может ему понравиться и будет более реальным. Я предложил провести наступление с ограниченной целью — окружить войска союзников в районе Ахена».

Гитлер отверг этот более скромный план и настоял на первоначальном варианте. Подготовка велась с максимальной скрытностью. Мантейфель вспоминает: «Все дивизии моей 5-й армии рассредоточились на широком фронте между Триром и Крефельдом, чтобы никто не мог понять, что готовится. Войскам объяснили, что они готовятся к отражению предстоящего наступления союзников на Кельн. Лишь весьма ограниченное число штабных офицеров было информировано о фактическом содержании плана».

6-я танковая армия сосредоточилась в районе между Ганновером и Везером. Ее дивизии были сняты с фронта для отдыха и перевооружения. Любопытно, что до самого начала операции Дитриха не проинформировали о поставленной ему задаче и не посоветовались с ним относительно плана, который ему предстояло выполнять. Большинство командиров дивизий узнали об операции за несколько дней до ее начала. Что касается 5-й танковой армии Мантейфеля, то выход на исходные позиции был совершен за три ночи.

Эта стратегическая маскировка обеспечила внезапность действий, но за такую крайнюю секретность пришлось поплатиться дорогой ценой, особенно 6-й танковой армии. У командиров, которых так поздно информировали, оказалось слишком мало времени для изучения своей задачи, разведки местности и необходимой подготовки. В результате многое было упущено и, когда началось наступление, возникли многочисленные препятствия. Гитлер в своем штабе детально разработал план с Йодлем и, видимо, полагал, что этого вполне достаточно для его выполнения. Он не уделил никакого внимания местным условиям и индивидуальным задачам исполнителей. Столь же оптимистично он смотрел и на потребности участвующих в операции войск.

Рундштедт писал, что не были предусмотрены ни достаточные резервы, ни снабжение боеприпасами, и хотя число танковых дивизий было значительным, танков в них было мало.

Острее всего ощущалась нехватка горючего. Мантейфель говорит: «Йодль заверил нас, что бензина будет достаточно, чтобы развернуть все наши силы и довести наступление до конца. Это заверение оказалось совершенно ошибочным. Беда отчасти была в том, что штаб верховного главнокомандования исходил из стандартных математических расчетов количества бензина, необходимого для передвижения дивизий на 100 километров. Мой опыт в России показывал, что в боевых условиях фактически требуется вдвое больше. Йодль этого не понимал.

Принимая во внимание дополнительные трудности, которые, по всей вероятности, возникнут в зимнее время на такой сложной местности, как Арденны, я лично докладывал Гитлеру, что необходимо обеспечить впятеро б ольшую норму бензина. Фактически, когда началось наступление, нам дали лишь полторы нормы. Хуже того, значительная часть горючего находилась слишком далеко в тылу, в больших колоннах грузовиков на восточном берегу Рейна. Когда кончилась туманная погода и начала действовать авиация союзников, доставка горючего очень затруднилась».

Войска, не зная обо всех этих скрытых слабостях, безгранично верили Гитлеру и его заверениям в победе. Рундштедт вспоминает: «В начале наступления моральный дух войск, участвующих в операции, был поразительно высок. Они, в отличие от высших командиров, которым были известны факты, действительно верили в возможность победы».

После того как Гитлер отклонил его «минимальный» план, Рундштедт оставался в тени, предоставив Моделю и Мантейфелю, которые имели больше шансов повлиять на Гитлера, бороться за чисто технические изменения в плане — единственное, что соглашался обсуждать Гитлер. Рундштедт лишь номинально участвовал в заключительном совещании, состоявшемся 12 декабря в его штабе около Бад-Наугейма. Гитлер присутствовал на совещании и руководил его работой.