Бэзил Лиддел Гарт - Вторая мировая война

Следует отметить, что американское командование получило, правда с запозданием, два предупреждения, которые могли бы повлиять на ход событий. Первое предупреждение состояло в том, что американцы несколько раз обнаруживали приближающиеся японские подводные лодки. Одна из них была потоплена американскими эскадренными миноносцами в 6.51, а другая — самолетами морской авиации в 7.00. Затем, вскоре после 7.00, самая северная из шести американских радиолокационных станций обнаружила приближение крупного авиационного соединения, насчитывавшего предположительно более сотни самолетов. Однако информационный центр решил, что речь идет о группе самолетов В-17, которую ждали из Калифорнии. Впрочем, в ожидаемой группе насчитывалось всего 12 самолетов и подходить она должна была с востока, а не с севера.

Налет начался в 7.55 и продолжался до 8.25. Затем в 8.40 обрушила свой удар вторая волна, состоявшая из пикирующих и высотных бомбардировщиков. Однако решающую роль сыграли торпедоносцы в первой волне.

Из восьми американских линкоров четыре — «Аризона», «Оклахома», «Западная Виргиния» и «Калифорния» — были потоплены, а другие четыре — «Мэриленд», «Невада», «Пенсильвания» и «Тенесси» — получили серьезные повреждения. [61]

Были также потоплены три эскадренных миноносца и четыре малых корабля и сильно повреждены три легких крейсера и плавучая база гидросамолетов. У американцев было уничтожено 188 самолетов и 63 повреждено. Потери японцев составили 29 самолетов (70 самолетов были повреждены) и пять сверхмалых подводных лодок, уничтоженных во время атаки, закончившейся для японцев полным провалом. Что касается потерь в живой силе, то американцы потеряли 3435 человек убитыми и ранеными, а японцы — менее 100 убитыми. [62]

После налета японские самолеты произвели посадку на авианосцы. 23 декабря ударное оперативное соединение возвратилось в Японию.

Нанесенный удар дал Японии три крупных преимущества. Тихоокеанский флот США фактически был выведен из строя и не мог оказывать какого-либо противодействия японцам в юго-западной части Тихого океана, в то время как японское оперативное соединение, нанесшее удар по Пёрл-Харбору, могло быть использовано для поддержки операций в этом районе. Японцы получили теперь выигрыш и во времени для расширения сферы экспансии.

Следует назвать и основные недостатки. Во-первых, в ходе удара не были уничтожены американские авианосцы, а ведь они являлись главным объектом налета. Не были также уничтожены нефтехранилища и другие важные портовые сооружения, без которых американцам не удалось бы быстро восстановить силы, поскольку Пёрл-Харбор был единственной полностью оборудованной базой флота. Произведенный внезапно и явно до официального объявления войны, этот налет вызвал в Америке бурю негодования и сплотил общественное мнение вокруг президента Рузвельта.

В полной мере используя преимущества внезапности, японцы, как это ни иронично, намеревались держаться в рамках законности. Их ответ на американские требования от 26 ноября был рассчитан по времени таким, образом, чтобы японский посол в Вашингтоне получил его поздно вечером в субботу 6 декабря и вручил его правительству США в 13.00 в воскресенье, то есть в 7.30 по гавайскому времени. Это дало бы правительству США незначительный шанс, всего около получаса, чтобы оповестить своих военачальников на Гавайских островах и в других местах о начале войны. В то же время это позволило бы японскому правительству утверждать, что его действия законны с точки зрения международного права. Однако, поскольку японская нота была пространной (5 тыс. слов), а при расшифровке ее в японском посольстве произошла задержка, японский посол смог вручить ноту лишь в 14.20 по вашингтонскому времени, то есть примерно через 35 мин, после того, как началось нападение на Пёрл-Харбор.

Стоит только удивляться, с какой энергичностью американцы заклеймили нападение на Пёрл-Харбор как акт варварства, и тому факту, что это нападение явилось для них неожиданностью. Ведь по своему характеру нападение японцев на Пёрл-Харбор во многом было сходно с нападением на русский флот в Порт-Артуре.

В августе 1903 года Япония и Россия начали переговоры по урегулированию противоречий на Дальнем Востоке. После пяти с половиной месяцев переговоров японское правительство пришло к выводу, что позиция России препятствует удовлетворительному урегулирований вопроса, и 4 февраля 1904 года решило применить силу. 6 февраля переговоры были прерваны, но война еще не объявлена. Японский флот под командованием адмирала Того скрытно вышел в направлении русской военно-морской базы Порт-Артур и в ночь на 8 февраля Того приказал своим торпедным катерам атаковать русскую эскадру, стоявшую на якоре в Порт-Артуре. Захватив русских врасплох, японцы вывели из строя два лучших их линкора и один крейсер, в результате чего Япония получила превосходство на море на Дальнем Востоке. И лишь только 10 февраля Япония и одновременно Россия объявили о начале войны.

Позиция англичан, заключивших за два года до этого союз с Японией, была тогда прямо противоположна той, которую они заняли через тридцать семь лет, заклеймив вслед за американцами действия Японии в Пёрл-Харборе. В одной из статей в газете «Таймс» в феврале 1904 года говорилось:

«Японский военно-морской флот благодаря мужественному решению Микадо и его советников взял инициативу в свои руки и начал войну смелым актом… Размещенная на внешнем рейде русская эскадра была открыта для атаки, и само ее расположение было приглашением к нападению. Это приглашение было принято с быстротой и пунктуальностью, что делает честь флоту наших славных союзников… Моральный эффект этого подвига открывает многообещающие перспективы и может наложить отпечаток на весь дальнейший ход войны… Совершая эти энергичные акты, военно-морской флот Японии с выгодой использовал право на инициативу, предоставленное ему государственным руководством, и полностью овладел ситуацией в моральном отношении».

В статье «Япония» в Британской энциклопедии, изданной в 1911 году, Япония также восхваляется за то, что она решила начать войну и подняла оружие «против военной диктатуры и политики корыстных ограничений».

21 октября 1904 года, в день 99-й годовщины сражения при Трафальгаре, адмирал Фишер, став первым морским лордом Англии, незамедлительно начал навязывать королю Эдуарду VII и другим влиятельным лицам мысль о том, что в связи с ростом германского флота усиливается угроза, которую следует предотвратить путем нанесения внезапного превентивного удара без объявления войны. Фишер зашел так далеко, что стал открыто пропагандировать такое нападение. Сведения о его постоянных выступлениях в пользу такого курса действий дошли, естественно, и до немецкого правительства и, столь же естественно, были восприняты более серьезно, чем в английских политических кругах.