Леонид Милов - История России XVIII-XIX веков

Свидетельством кризиса крепостной системы было изменение структуры дворянского землевладения. Накануне отмены крепостного права почти четвертая часть помещичьих крестьян была сосредоточена всего в 1382 имениях, число владельцев которых было еще меньше, так как многим из них принадлежало несколько имений. Это были крупные землевладельцы, располагавшие значительными денежными и хозяйственными ресурсами, используя которые они могли приспособиться к новым экономическим отношениям. Четвертая часть поместного дворянства владела около 80 % крепостных крестьян. Одновременно шел процесс разорения и хозяйственного вытеснения из деревни мелких помещиков. Владение крепостными душами само по себе уже не гарантировало помещику ни достойный прожиточный минимум, ни тем более не было условием нормального ведения сельского хозяйства. В канун отмены крепостного права помещики усиленно переводили крестьян в дворовые, чтобы темсамым сохранить за собой возможно большее количество земли. По ревизии 1858 г., дворовые составляли немногим менее 7 % от общего числа крепостных, тогда как за 20 лет перед этим их было около 4 %.

Отходничество.Проблема крепостной экономики заключалась в том, что и в сельском хозяйстве, и в промышленности не было ни условий для внедрения вольного труда, ни самих вольных работников, ибо страна производила ограниченный объем продукции, и общество постоянно нуждалось в увеличении рабочих рук в земледелии — рабочих рук крепостныхлюдей. Подобием вольного труда было отходничество, широко распространенное в нечерноземных губерниях. Помещичьи крестьяне, переведенные на денежный оброк, уходили в города, где, как правило, объединялись в артели, занятые в строительстве. Они поступали также рабочими на мануфактуры, нанимались в услужение, работали извозчиками, из них составлялись бурлацкие артели. Крестьяне-отходники вступали в отношения свободного найма со своими работодателями, но их отход от деревни был прежде всего связан с неэкономической зависимостью от помещика, с необходимостью выплатить ему оброк в установленные сроки. Уход из деревни на заработки был обусловлен разрешением владельца и не вел к изменению сословной принадлежности крестьянина-отходника, даже если тому удавалось разбогатеть.

Социальное расслоение.Вплоть до 30-х гг. xix в. имущественная дифференциация крестьянства не выходила за рамки традиционного перемещения хозяйств вверх и вниз по ступеням имущественной состоятельности. Соотношение между собой прослоек по материальной состоятельности, как и в предшествующие века, не нарушалось. Основным слоем было среднее крестьянство, значительным был слой бедняков и небольшим — слой зажиточных крестьян. Однако в предреформен-ные десятилетия этот баланс был нарушен: бедняцкий слой стал резко увеличиваться за счет остальных. Социальное расслоение, при котором создавалась бы прослойка не просто зажиточных хозяев, а крестьян, ведущих крупное хозяйство с наемными работниками, у земледельческих крестьян было редкостью, поскольку российское земледелие (за исключением южных районов) не составляло прочной основы для появления такого типа хозяйств. Подобные хозяйства появлялись главным образом на основе торгово-промысловой деятельности. В дореформенное время чаще всего в число таких крестьян попадали жители целых торгово-промышленных селений. В 1828 г. московские купцы с завистью констатировали: «Селения тех помещиков, коих крестьяне наиболее занимаются торговлею, по богатству и устройству своему превосходят многие города, а сии последние по упадку торговли граждан становятся беднее деревень». Кроме того, и крепостная зависимость сковывала торгово-промышленную деятельность предприимчивых крестьян.

Помещики оброчного Нечерноземья были прямо заинтересованы в эксплуатации богатых крестьян, препятствовали их выкупу на волю, что вело тех к дополнительным издержкам их предпринимательской деятельности. Дореформенная Россия знала случаи, когда разбогатевшие крепостные, которых называли «капиталистами», покупали крепостных крестьян на имя своего помещика с тем, чтобы использовать их труд на созданных ими мануфактурах. Это было возможно при грубом нарушении норм законодательства, при повальной коррупции местной администрации и свидетельствовало о том, что крепостное право изжило себя.

Крестьянским ответом на усиление крепостной эксплуатации был самовольный уход от помещиков, бегство в Новорос-сию, степные районы Поволжья и Предкавказье. Беглые в Но-вороссии, которых после Крымской войны было несколько сот тысяч, создавали социальную проблему, которая не имела решения в рамках крепостной системы. Их рабочие руки были нужны на Юге, их возвращение требовало больших денежных затрат и административно-полицейских усилий, а легализация их нового положения противоречила нормам крепостного права.

Характерной чертой экономической и финансовой жизни России была откупная система. Частные лица, откупщики, за определенные суммы получали право сбора с населения той или иной местности косвенных налогов на соль, табак и некоторые другие продукты. Откупа позволяли наживать громадные состояния и одновременно вели к дезорганизации правильной хозяйственной деятельности и местной администрации, которая часто находилась на содержании откупщиков.

Крепостная промышленность.В петровские времена сложилась система государственного попечительства промышленности, точнее — система мобилизационной экономики. Россия была земледельческой страной, бедной капиталами, с ограниченными внутренними возможностями их концентрации, с малыми людскими ресурсами и с высокой долей непроизводительных расходов. Система мобилизационной экономики на основе крепостного труда вывела ее на тот уровень, что западноевропейские морские державы достигли в ходе «революции цен», открывшей дорогу частной инициативе и первоначальному накоплению капитала. Суть системы — жесткий протекционизм, правительственная опека над отдельными отраслями промышленности и отдельными регионами, ускоренное развитие казенных и крепостных мануфактур, где технические новшества сочетались с принудительным трудом, государственные монополии и гарантии, предоставляемые частным лицам.

Благодаря этой системе, тяготы которой всецело легли на податные сословия, Россия к екатерининскому времени достигла высокого, по европейским меркам, уровня промышленного развития, в рамках традиционного общества ее отсталость была преодолена. Государственное попечительство казалось залогом дальнейшего прогресса. В наполеоновском Париже русский путешественник наблюдал: «Какая разница между нашим Монетным двором и парижским: у нас видна опрятность, а там ужасная нечистота; на нашем Монетном дворе действующая сила есть паровая машина, а в парижском, по крайней мере, как я его видел, употреблена была человеческая сила, и работали на оном преступники». Однако успехи мануфактурной промышленности в крепостной стране могли иметь ограниченный характер. Россия почти на полвека запоздала с началом промышленного переворота, и это обрекло ее на новое отставание.