Леонид Милов - История России XVIII-XIX веков

При приближении армии повстанцев часть крестьян, как правило, стриглась по-казачьи, формировала отряды и уходила к Пугачеву. Во многих уездах образовывались самостоятельные отряды со своими «атаманами». Восстал город Инсар и его уезд, Краснослободск и его уезд, города Троицк, Наровчат, Нижний Ломов, Темников, Тамбовский, Новохоперский и Борисоглебский уезды Воронежской губернии и др.

По пути движения армии Пугачева, на правобережье Волги, почти нигде не было оказано какого-либо сопротивления. Идя на запад от Казани, Пугачев только под Курмышом имел сильный бой. Двигаясь к Нижнему Новгороду, он посеял страх и среди дворян в самой сердцевине Российского государства. Ожидался поход на Москву. Но, видимо, Пугачев понимал, что численность его огромного войска не заменит военную выучку, а главное — оружие, которого у крестьян не было. Ведь именно крестьяне с ножами, рогатинами и дрекольем составляли теперь подавляющее большинство его войска. Повернув на юг от реки Суры, Пугачев решил идти на Дон, к казакам. Поволжские города сдавались без боя: 23 июля — Алатырь, 27 июля — Саранск, 1 августа — Пенза, 5 августа— Пет-ровск, 6 августа — Саратов, 11 августа — Дмитриевск (Камышин). Движение Пугачева было поистине стремительным. Останавливаясь в городах и селах, он раздавал соль и деньги, освобождал заключенных из тюрем, раздавал конфискованное имущество господ дворян, устраивал суд и безжалостную расправу, сидя на импровизированном троне под охраной вооруженных «гвардионов», забирал пушки, порох, включал добровольцев в «казаки» и уходил, оставляя горящие дворянские усадьбы. Движение Пугачева по земле, наполненной толпами крестьян, встречавших его с восторгом, было поистине трагичным. Он спешил, он даже не брал с собой всех добровольцев (только конных!).

А по пятам Пугачева шел И. И. Михельсон с отборным, хорошо вооруженным войском, пытаясь все время догнать его. 21 августа Пугачев подошел к Царицыну, но не взял его. 24 августа у Черного Яра Пугачева настигла армия Михельсо-на. Последнее в истории крестьянской войны крупное сражение восставшие проиграли, несмотря на то что сражались они доблестно. Лишь только убитыми Пугачев потерял 2 тыс. человек, 6 тыс. было взято в плен. Войска больше не было. С отрядом в две сотни казаков Е. И. Пугачев ушел в заволжские степи.

Между тем среди казаков зрел заговор, в центре которого были И. Творогов, Ф. Чумаков, Железнов, Федульев и Бур-нов. На двенадцатый день пути, улучив момент, когда Пугачев поехал из лагеря на бахчу за дынями, за ним увязались заговорщики. Чумаков заговорил: «Что, ваше величество? Куда ты думаешь теперь идти?» Пугачев начал было отвечать, но раздался крик: «Иван, что задумал, то затевай!» — и Пугачева схватили за руки. Вырвавшись, он вскочил в седло и понесся к камышам, но его поймали и связали. 15 сентября Пугачева доставили в Яицкий городок, а оттуда в специальной железной клетке в Москву.

В канун нового, 1775 г., 31 декабря, начался суд, а 9 января Пугачева приговорили к четвертованию, тело его должны были сжечь по частям в разных концах Москвы. 10 января в Москве на Болотной площади состоялась казнь. Пугачев вел себя спокойно и мужественно. Взойдя на эшафот, он поклонился во все стороны: «Прости, народ православный!» Палач отрубил ему голову (не желая создавать Пугачеву ореол мученика, Екатерина II отменила четвертование).

Вместе с Пугачевым казнили его соратников: А. Перфильева, М. Шигаева, Т. Подурова и В. Торнова. Еще раньше, 30 июня 1774 г., в Оренбурге был казнен Хлопуша (Соколов), 5 сентября в Москве — И. Белобородов, 10 февраля в Уфе — И. Зарубин-Чика. Юный поэт и полководец Салават Юлаев был бит кнутами по многим башкирским селениям, ему вырвали ноздри и сослали на каторжные работы. Тысячи участников были подвергнуты казням и репрессиям. По Волге вереницами плыли виселицы на плотах.

Но долго еще не затихали отголоски восстания. В 1775 г. по всей стране, а особенно на Верхнем Дону и в Поволжье, действовало множество отрядов.

О чем же мечтали казачество, работный люд, крестьяне России, поднявшись на отчаянную, но полную драматизма войну? Какова была их идеология и программа?

История оставила нам манифесты и указы Пугачева и его Военной коллегии. Эти крупицы прошлого помогают нам составить представления о замыслах руководителей крестьянской войны. В начальный период войны цели восставших не шли далее предоставления яицкому казачеству свободы их хозяйственной и промысловой деятельности, т. е., в сущности, возвращения им былых привилегий. На основе казацких льгот (довольствие в свинце, порохе, провианте, жалованье, обещания одеть с головы до ног ит. п.) строились и манифесты, обращенные к башкирам и калмыкам, татарам, казахам и другим народам. Ничего более четкого, чем туманный образ дикой первобытной свободы («и бутте подобными степными зверями»), идеологи движения дать не могли. Однако с расширением масштаба крестьянской войны, с вовлечением в нее работных людей, приписных, а главное — помещичьих крестьян характер требований восставших существенно меняется. Он постепенно приобретает антикрепостническую, антидворянскую направленность. Если раньше манифесты обещали волю вообще, землю вообще, то теперь они четко указывают на корень зла — на помещиков.

Но все это была программа отрицания старого общества, программа, поднявшаяся до отрицания целого класса эксплуататора, но все же программа отрицания. Программы нового будущего общества идеологи крестьянской войны не дали и дать не могли. Крестьянское обществонеминуемо должно было прийти к тому же самому феодальному строю, породить новых господ и новых эксплуататоров.

Потрясенная до основания социальным взрывом дворянская империя Екатерины II почти сразу же приступает к своеобразному ремонту своей государственной машины.

В первую очередь было реорганизовано ее наиболее слабое звено — местные органы власти. Умудренное опытом крестьянской войны, дворянство подвергло местное управление кардинальной перестройке. Активнейшую роль в этом сыграла и сама Екатерина II. В письме к Вольтеру в конце 1775 г. она сообщала: «Я только что дала моей империи “Учреждение о губерниях”, которое содержит в себе 215 печатных страниц… Это плод пятимесячной работы, исполненной мною одной». Конечно, Екатерина разрабатывала этот проект не одна. Было подано 19 проектов, составленных видными сановниками и государственными деятелями.

По проекту вся Россия делилась теперь на 50 губерний вместо 23 прежних. Основной фигурой в губернии являлся отныне губернатор, стоявший во главе «губернского правления». Функции губернского правления были довольно обширны, но главная из них — широкое объявление законов и правительственных распоряжений, надзор за их выполнением и, наконец, право отдачи под суд нарушителей закона. Губернскому правлению подчинялись все местные суды и полиция. Всеми расходами и доходами в губернии, ее промышленностью, сбором налогов ведала теперь Казенная палата. Она же брала на себя теперь часть функций центральных коллегий. Совсем новым учреждением был «Приказ общественного призрения». За столь безмятежным названием, звучащим на манер благотворительного заведения, скрывались довольно прозаические функции — охрана «порядка» в интересах господства дворян. Приказ общественного призрения был помощником губернской полиции, хотя ведал он и народным образованием, и охраной здоровья населения, и общественной благотворительностью, и смирительными домами. Наконец, в губернии был губернский прокурор и целая система судебных учреждений с приданными к ней прокурорами. Самыми высшими из судов были две палаты: гражданских и уголовных дел, имеющие право пересмотра дел губернских и уездных судов. Сами же губернские суды были сословными, т. е. для дворян был свой суд (он назывался «верхний земский суд»), для купцов и мещан — свой («губернский магистрат»). И наконец, был губернский суд для «свободных» (государственных) крестьян («верхняя расправа»). В каждом из этих судов были два департамента с двумя председателями (по уголовным и гражданским делам). Уголовные дела из всех судов попадали для утверждения в палату уголовных дел. Но в палату гражданских дел дела попадали лишь те, по которым иск был ценой не ниже 100 руб., притом если тяжущийся вносил еще и в залог 100 руб. Для подачи апелляции в Сенат иск должен был быть не менее 500 руб., а залог — 200 руб. Вот здесь и выходит наружу классовый характер суда, так как право апелляции могли осуществить практически лишь представители имущего класса.