Сергей Марков - Земной круг

Мне кажется, что я правильно решил вековую загадку. Задолго до известных нам сроков, около 1610 года, русские проникли по Нижней Тунгуске на Куту, основали там поселение и этим значительно приблизились к рубежам Китая.

Англичане, бывшие в Пустозерске, записали русское сказание о реке Catonga, которая «течет из Китая». Исследователи, в том числе и советские историки нашего времени, считали, что рассказы землепроходцев о Хатанге — досужий вымысел. Но все дело в том, что Catonga вовсе не Хатанга, впадающая в Ледовитый океан. Это та же Нижняя Тунгуска или Катанга Дальняя, обозначенная под этим двойным названием на листах «Атласа командира РККА», изданного в 1938 году. От верховьев Катанги Дальней до областей, поддерживающих торговые связи с Китаем, было не так уж и далеко. Пустозерцы сообщили совершенно правильные сведения об области истоков Нижней Тунгуски или Катанги Дальней. Позднейшие же исследователи отнесли все эти известия к Хатанге. Таким образом, было поставлено под сомнение открытие огромного внутреннего пути от Белого моря до Тунгусского хребта.

Честь и слава отважному Волку, суровое имя которого должно войти в летопись важнейших открытий наших землепроходцев!

«За землей тунгусов находится также река Гета» — так было сказано в заметке, отправленной в Англию Джоном Мерриком [136] .

Землепроходцы из Мезени и Мангазеи искали дороги для связей с Китаем. Поэтому неудивительно, что на развалинах древней Мангазеи наши ученые находят черепки дорогого китайского фарфора.

«Осенью 1930 года, собирая подъемный материал на размываемом рекою Тазом берегу у развалин Мангазеи, я обнаружил осколки фарфора, очевидно китайского происхождения. Как мне казалось, он выпадал не из верхнего слоя, что позволило предположить о раннем его происхождении», — пишет один из сибирских историков [137] .

В 1610 году двинский мореход Кондратий Куркин (Курочкин) исследовал устье Енисея. Он решил, что заморские немцы, если захотят, смогут пройти морем до Енисейского залива и следовать дальше вверх по течению реки. Но если бы это случилось, тогда под ударом иноземных недругов могли бы оказаться и Мангазея и новый путь по Нижней Тунгуске, пройденный ватагою Волка.

Пора сказать, что из города Мангазеи в Енисей ходила во́локом с Таза на Турухан, где еще в 1607 году было построено зимовье. Об этом волоке было отчетливо сказано в заметках англичанина Вильяма Персглоу, записавшего рассказы бывалых пустозерцев.

Впечатлительный Кондратий Куркин, исследовав входы в Енисей и Пясину, возвратился в Туруханское зимовье. Он стал ратовать за то, чтобы морской путь к Мангазее и Енисею был закрыт.

Вскоре при случайной встрече с Куркиным Савва Фрянчуженин проговорился, что немцы не теряют надежды пробиться в Мангазею и на Енисей.

В 1610 году сто шестьдесят северорусских мореходов на шестнадцати кочах вполне благополучно, без зимовки на Печоре, прошли от Кулоя, что в Мезенской земле, до Мангазеи.

Русские продолжали углубляться в землю тунгусов. Землепроходец Филат успел обучиться там тунгусскому языку. Вернувшись от тунгусов на Обь, он принес за пазухой слиток серебра, возможно, лодкообразный «ямб», за который Филат отдал туземцам двадцать лазоревых бусин. В Сургуте отважного Филата караулил какой-то англичанин. По-видимому, это был Мармадьюк Уильсон, который ранее уже зимовал в Пустозерске. Он и впоследствии не раз пробирался на русский Север.

Известный русским властям под именем Матюшки, Мармадьюк однажды был уличен в том, что он «кабы лазутчеством» проник на Печору.

В 1620 году Матюшку высылали оттуда. Он поехал в Данию, где еще раньше пристраивался на службу к датскому королю.

Из известных нам данных видно, что Матюшка не менее десяти лет соглядатайствовал на русском Севере.

Матюшка выспросил у простодушного Филата, какие товары более всего берут тунгусы, и стал составлять список. В перечне были голубые бусы, медные котлы, сукна, олово, бубенцы, гвозди и даже якоря. Следовательно, всем этим торговали русские, поднимавшиеся по Катанге Дальней и проникавшие в самую глубину вновь открытых стран.

«Английский немец» Матюшка набросал нечто вроде путеводителя от Пустозерска, в котором не раз сам бывал, до Тобольска, Березова и Сургута. Нечего говорить, что этот дорожник был составлен по устным рассказам русских людей.

Матюшка вошел в доверие к «главному казначею» Сургута Абраму Михайловичу и узнал от него новости, которые были должны потрясти английских купцов: в 1611 году лишь одна сургутская таможня получила шестнадцать тысяч рублей дохода! Это были пошлины с бухарцев, татар, персов и китайцев, торговавших между собою и русскими в Сургуте. Люди из Китая и страны ойратского Алтын-хана привозили в Сургут серебряные изделия. Таким образом, свидетельства торговых связей Сургута и Мангазеи с заповедным Китаем можно было взвесить на ладони, испытать на звон. К сургутскому берегу, поросшему могучим сосняком, подходили речные корабли, груженные дарами Востока. Со времени основания Сургута до начала торжища с Востоком не прошло и двадцати лет.

Посол британской короны Джон Меррик в 1611 году побывал в Вологде, Холмогорах и Архангельске. В Вологде он имел тайные встречи с какими-то русскими изменниками из числа недавних сторонников Тушинского вора.

Вологодский дом английской Московской компании, построенный как крепость, знал и хранил много тайн. По его каменным полам не раз раздавались тяжелые шаги капитана Чемберлена, которого нежно опекал Джон Меррик.

Чемберлен служил в Швеции наемником. В 1610 году он приехал к Василию Шуйскому якобы для того, чтобы помочь ему в борьбе с врагами Руси. Английский наемник под видом торговли вел изучение русского Севера. Он побывал в поморских городах — Холмогорах, Вологде, Устюге Великом, Тотьме, осмотрел притоки Северной Двины, успел также разведать Волгу от Ярославля до Астрахани.

С Мерриком и Чемберлеиом состоял в тайном союзе Яков Маржерет, ограбивший вместе с поляками кремлевскую сокровищницу, где вместе с жезлом — морским скипетром Ивана Грозного — хранился свиток с описаниями знаменитых походов за Обь.

Слуга двух самозванцев, Маржерет в 1612 году вступил в переписку с Мерриком.

«Они должны будут покориться», — писал Маржерет о русских и предлагал Меррику свой продажный клинок.

Одновременно он просился в Архангельск, обещая русским помочь добить поляков.

В ответ на это послание Маржерета русские укрепили Архангельское пристанище и выставили стражу. Архангелогородцы как будто чувствовали угрозу, нависшую не только над двинским городом, но и над всем нашим Севером вплоть до Мангазеи и Катанги Дальней.