Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел

Славин подвинул ему три кольца, не прикасаясь к ним, поинтересовался:

- Брать в руки обязательно?

Капитан ответил вопросом:

- Предполагаете, что камни или металл меченый?

- Это как - "меченый"?

- Очень просто. В ювелирном предприятии можно пометить камень лазерной точкой, ни один комиссионный не возьмет в продажу - краденое... Возьмет, конечно, - поправился капитан, - но я об этом буду знать загодя, когда начнут выписывать квитанции тому, кто принес кольцо на комиссию.

- Как долго надо метить камень?

Капитан посмотрел на часы:

- Завтра это сделают за пять минут, сейчас фабрика кончила работать.

- А если она начнет работать?

- Пять минут, - повторил капитан, - дело пустяковое.

- Адрес фабрики какой?

- Так там же никого уж нет...

- Дежурный есть? - заметил Славин. - У нас всё, всегда и везде начинается с дежурного. Мои коллеги поедут с вами, не откажетесь помочь?

- О чем речь, конечно...

- Последнее: что можно сделать с золотом, чтобы и оно оказалось меченым?

- Не знаю. Как латунь закамуфлировать под золото, могу рассказать, а вот что сделать с золотом - затрудняюсь.

- Хм, а от латуни на пальце остаются следы?

- Конечно... Кожа потеет, будет синий след.

- А что? - задумчиво, словно бы самого себя, спросил Славин. - Тоже дело. Женщина, которой подарили такое кольцо, обидится на мужчину, если он ей вместо золота всучил латунь, правда?

- Я бы обиделся.

- Вот видите, - улыбнулся Славин. - А сколько времени уйдет на то, чтобы покрыть золото слоем латуни?

- Пустяки, минутное дело...

...Капитан уехал с оперативной группой на аффинажную фабрику; подразделение Славина связалось с Гознаком и отправило туда с нарочным сорок купюр достоинством сто рублей каждая; деньги вернули через пятьдесят девять минут; бригаду, обслуживавшую лазерное устройство на фабрике, удалось собрать за полтора часа; еще двадцать минут ушло на оформление закладки меченых денег и колец в контейнер. Славин, как всегда внешне ироничный и невозмутимый, мучительно, до боли в сердце, ощущал, как медленно тянется время; он был убежден, что его люди повеселятся в Сокольниках всласть, но всегда помнил телеграмму, отправленную Лэнгли Леснику во время операции по Нагонии: "Нам показалось, что в Парке Победы находились чужие, поэтому мы не вышли на связь: следующий обмен информацией состоится так, как обусловлено в инструкции".

...Через два часа десять минут, когда сумерки сделались прозрачными, резко высветились грозовые закраины на раскалившемся за день небе, контейнер был возвращен на место; "гуляки" с аккордеоном и гитарой, шумя и балагуря, двинулись по аллее к выходу из парка.

...Когда на небе трескуче разорвали ситец и хлынул дождь, из ворот американского посольства выехали три машины; возле остановки "Комсомольская" один из разведчиков стремительно вбежал в станцию метро; соблюдая все меры проверки, трижды поменял линию, входил и выходил из вагона в самый последний момент, перед тем как двери начинали по-змеиному шипуче закрываться, доехал до "Сокольников", отправился в парк, там поднял "булыжник" и выбежал на шоссе, где именно в эту минуту притормозил свой "плимут" Питер Юрс.

Включив на полную мощность радис, Юре положил ладонь на ледяную руку своего молодого сотрудника:

- Молодец, старина. Поздравляю. Хорошая работа.

Экспертиза, проведенная специальной группой ЦРУ в посольстве, дала заключение, что к "булыжнику" из посторонних никто не прикасался, контейнер вскрыт не был, инструкции, драгоценности и деньги лежали именно так, как и были упакованы.

Через шесть дней сторублевая купюра была получена молоденькой кассиршей в универмаге на "Комсомольской"; девушка бюллетенила, поэтому на инструктаже, который проводила заведующая секцией по поводу возможного пуска в обращение фальшивой ассигнации, не присутствовала; вечером, после того, как она передала выручку и новенькая купюра з а з в е н е л а, в универмаг сразу же выехал Славин.

- Погодите, солнышко мое, - повторил он девушке, - вам нечего волноваться, вы ни в чем не виноваты... Я о помощи вас прошу, больше ни о чем... Давайте с вами вместе начнем вспоминать, ладно?

- Ну не помню я, не помню, понимаете?! - Кассирша чуть не плакала - лицо испуганное, глаза мечутся. - Их же сотни проходят, и все бегом, бегом! А сколько десантников?!

- Кого?! - удивился Славин.

- Десантников, - повторила она. - Это кто за колбасой из Рязани приезжает, мы их "плюшевым десантом" называем...

- Занятное название, - усмехнулся Славин, - в точку... Они тоже сотенными расплачиваются?

- Нет, эти все больше засаленными, мятыми десятками.

- Ну, а часто у вас платят сотенными?

- Бывает.

- Значит, редко?

- Бывает, - повторила девушка. - Не часто, но бывает...

- Вас как зовут?

- А что?

- Ничего. Меня зовут Виталий Всеволодович. А вас?

- Люба.

- Красивое имя.

Девушка вздохнула, потом неожиданно усмехнулась:

- Все равно никто замуж не берет.

- Очень надо?

- Конечно... Двадцать лет...

- Если вспомните, кто вам платил сто рублей и за что, - возьмут. У меня глаз хороший и рука легкая...

- Может, чеки посмотреть? - предложила Люба. - Там же должно быть указано, сколько я сдачи с сотни дала...

- Умница, - сказал Славин. - Мужа какого хотите? Блондина? Или брюнета?

- Непьющего хочу, - вздохнула Люба. - Чтоб зарплату приносил и не хулиганил.

...Груздев, приехавший со Славиным, кончил отматывать стометровую ленту кассы; нашел копию чека; сторублевых купюр в обращении было две; одну уплатили за спортивный костюм, на другую дали девяносто пять рублей сдачи.

- Вспомнила, - сказала Люба. - Мужчина шерстяные носки покупал, ровно пять рублей, белые с красной каемочкой.

- А спортивный костюм кто брал? - спросил Груздев.

- Женщина с сыном.

- Сын взрослый?

- Не-а, лет пятнадцати, на Андрея Миронова похож.

- Да?! - радостно удивился Славин. - Значит, это его сын, Вадик...

- Так у него ж дочь! - Впервые за весь разговор глаза у Любы стали живыми. - От этой самой радистки, Кэт...

- Нет, у него и сын есть, - убежденно повторил Славин. - Хороший парень, такой черненький, курчавый...

- Значит, не его. Тот был рыжеватый какой-то...

- А мужчина, что носки покупал? Он какой был? - пробасил Славин. - Тоже рыжий? Люба покачала головой:

- По-моему, нет... Бугай какой-то... Головища здоровая.

- Пот все время утирал, да? - тихо спросил Славин, ощутив холод под ложечкой.

- Ой, верно, - Люба обрадовалась, - мокрый был, как из бани.

Из десяти фотографий, предъявленных Любови Архиповне Воздуховой, незамужней, 1965 года рождения, русской, комсомолке, она сразу же ткнула пальцем в фотографию Иванова:

- Вот он. Я ж говорила, бугай... "Прекрасная неожиданность встреч"

За границей у людей прессы, как правило, три стиля работы.