Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

Среди самых активных зрителей, задававших вопросы, особенно выделялся крупный американец, который сидел в первом ряду и снимал на видеокамеру выступления всех докладчиков. Как я понял, он не пропускал ни одного собрания Общества Соньера.

– Цэрэушник, как пить дать, – шепнул мне Скэбис.

В зале также присутствовала компания пропирсованных готов, несколько лысеющих джентльменов неприкаянно-одинокого вида, и – что удивительно – очень много супружеских пар в возрасте от тридцати до сорока. Помню, я обратил внимание на одну элегантную пару – и особенно на женщину: статную блондинку в длинном, до пола, черном платье, – которая заговорщически перешептывалась все время, пока Линкольн отвечал на вопросы зрителей. Две женщины среднего возраста (типичные домохозяйки с высшим гуманитарным) лихорадочно записывали выступления докладчиков в толстые тетрадки. Во время перерыва я случайно подслушал обрывок их разговора.

– А что твоя дочка? Тоже увлекается эзотерикой? – спросила одна.

– Нет, – сказала другая. – Она считает, что у меня не все дома.

После выступления Линкольна мы со Скэбисом вышли на улицу – перекурить. Там были еще и другие люди, жаждавшие никотина, в том числе симпатичная миниатюрная брюнетка, которая заговорила со Скэбисом о ногах Генри Линкольна.

– Может быть, в прошлой жизни он был катаром, – сказала она, – и его сожгли на костре. Ноги, конечно, сгорели первыми.

Я не знаю, кем была эта женщина, но она мне понравилась. Она показалась мне самой вменяемой и нормальной из всех собравшихся.

– Эта дама довольно известная личность в эзотерических кругах, – сказал Скэбис уже по дороге домой. – Пару месяцев назад она приняла участие в конкурсе на одном из веб-сайтов, посвященных Ренн-ле-Шато. Там нужно было расшифровать сообщение, причем ключи к шифру скрывались на какой-то картине или где там еще, я не помню. Устроители конкурса говорили, что листочек с ответом лежит в запечатанном конверте из плотной бумаги. Она первой прислала ответ, но ее сразу дисквалифицировали, потому что, когда ее попросили объяснить, как она пришла к такому выводу, и описать ход своих рассуждений, она сказала, что все было проще. Она «прочла» ответ с помощью ясновидения. Мысленно заглянула в конверт и прочла. Ей сказали, что это нечестно. Участникам конкурса запрещено пользоваться сверхъестественными способностями.

– Ну, ты меня предупреждал, что среди этой публики много психов, – сказал я, пожимая плечами.

– «Псих» в данном случае не совсем верное определение, – ответил Скэбис. – У нее был правильный ответ.

Алекс Родез, долговязый и тощий «глист» двадцати четырех лет от роду, как будто застрял на стадии недосформировавшегося подростка. «Брентфорд» купил его за горсть мелочи у «Ньюмаркет Тауна», где Родез забивал, как из пушки, за команду безвыходно третьей лиги. За полгода в «Брентфорде» он вышел на поле всего два раза, причем оба раза – на замену. Поэтому все пришли в ужас, когда в последней игре сезона тренер выпустил Родеза на поле за пятнадцать минут до окончания матча с «Борнмутом» при счете 0:0, причем этот матч «Брентфорду» надо было выигрывать любой ценой – в противном случае он вылетал в низшую лигу. То, что Родеза бросили на амбразуры, лишний раз подтверждало, насколько отчаянным было наше положение.

За семь минут до окончания матча Родез (который до этого был вообще «никакой» в смысле коэффициента полезного действия на поле) завладел мячом на границе штрафной площадки. Это был гениальный проход. Родез действовал без суеты он обошел всех защитников и хладнокровно отправил мяч ворота «Борнмута». Рой из «Роверсов» [2]нервно курит в углу. Буквально в секунду «Грифон-Парк» превратился в филиал бразильского карнавала.

Следующие тридцать шесть часов я провел (с краткими перерывами на сон) в различных брентфордских пабах, где все разговоры сводились к тому, что Алекса Родеза ждет великое будущее. А в понедельник утром у меня появился еще один повод для радости: мне пришло уведомление от строительного сообщества, что на мой банковский счет поступила изрядная сумма денег. Я подумал, что надо бы чаще брать ссуды в различных кредитно-финансовых учреждениях, и прошелся по коридору, проводя невидимый мяч к невидимым воротам.

Все утро я просидел у себя в саду, греясь на солнышке и занимаясь вещами, во всех отношениях приятными: перечитывал письмо и рассматривал архитектурные журналы, пытаясь решить, каким мне видится мой новый дом. Впрочем, я не чувствовал необходимости спешить с осуществлением проекта. Сперва мне хотелось развеяться. Может быть, съездить куда-нибудь на пару дней. Футбольный сезон завершился, состояние моего счета в банке было беспрецедентно стабильным, и я решил, что теперь можно и съездить в Лион, к одному моему старому другу, который уже давно зазывал меня к себе в гости.

– В Лион? – оживился Скэбис, когда я поведал ему о своих планах на ближайшее будущее. – Как интересно. Я буквально недавно закончил читать одну книгу, и там говорилось, что Соньер тоже бывал в Лионе. Судя по описаниям, удивительный город. А почему ты собрался в Лион? У тебя есть там знакомые?

– Ага, Ришар. Мой давний приятель, – сказал я. – Да ты его знаешь, вы с ним виделись несколько раз, когда он приезжал ко мне в гости. Прошлым летом мы все вместе ходили в «Грифон». Такой типичный француз…

– Ага, точно, – перебил меня Скэбис. – Приятный парень, Я хорошо его помню. Такой низенький и пухлощекий, да?

Ришар Бельи – худой и высокий, всегда улыбчивый и веселый, с ушами и носом, размеры которых выходят за рамки среднестатистической нормы. Откровенный англофил, он много лет прожил в Лондоне; говорит по-английски получше некоторых англичан и знает наизусть все тексты «The Smiths». Его любимая книга – словарь английских идиоматических выражений. Он просто не мыслит себя без Англии и приезжает сюда постоянно, пять-шесть раз в году, и всегда заезжает ко мне – пусть даже всего на денек. Мы с ним познакомились в середине восьмидесятых, когда я начал писать для «Melody Maker» еженедельного музыкального издания. Ришар работал фотографом в той же газете, и мы с ним часто работали вместе, пока он не уехал обратно во Францию в 1991 году. Он продолжал заниматься фотографией и при этом еще подрабатывал диджеем (на радио и в клубах), поваром в ресторане, переводчиком и (чем только не занимаются умные люди!) консультантом по солнечному затмению. Всю неделю, предшествовавшую полному солнечному затмению, «накрывшему» изрядную часть Земли в 1999 году, Ришар Бельи каждый вечер вел пятнадцатиминутную передачу на первом национальном канале французского телевидения.