Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

– Наверное, едва мы ушли, Тони сразу схватился за свои чародейские куриные кости, – сказал Скэбис. – Надеюсь, он знает, что делает, – добавил он через пару секунд с искренним беспокойством. – А то у меня нехорошее ощущение, что он играет с огнем.

Спустя еще два поворота на спуске с холма грянул очередной раскат грома, и небо разверзлось, и хлынул апокалипсический дождь. Вполне очевидно, что день собирался закончиться так же, как и начинался, и я уже начал мысленно готовиться к всенощному «ав-ав-ауууууууу» старенького Лабрадора мадам Ривье. Дождь лил и лил. Впечатление было такое, что мы проезжаем через автомойку. Дворники работали на полную мощность, но все равно еле-еле справлялись с потоком воды, льющейся на лобовое стекло. Я совершенно не видел дороги. Пришлось переключиться на первую скорость.

На каждом крутом повороте свет фар выхватывал из темноты отдельные фрагменты пейзажа – деревья и скалы, – а периодические вспышки молний высвечивали «панорамные» виды На очередном повороте ближе к подножию холма, когда склон стал пологим, а дорога – уже не такой замысловато-извилистой, свет фар скользнул по дощатой изгороди, и в то же мгновение яркая вспышка молнии осветила поле с другой стороны. Там были лошади. Возбужденные и беспокойные (видимо, из-за грозы), они жались друг к другу, сбившись в тесную кучку, и рыли копытами размокшую землю. Одна из них запрокинула голову: грива развевается на ветру, ноздри бешено раздуваются, напряженный застывший взгляд устремлен прямо перед собой. Прямо на нас. Их там было, наверное, чуть больше десятка. Все – ослепительно белые или серебристо-серые. Хотя вполне вероятно, что это была только видимость: следствие резкого импульса света в сочетании с блеском намокшей шкуры.

Я видел лошадей всего долю секунды. А потом окружающий мир, на мгновение застывший в серебряном свете, снова стал непроницаемо-черным. Но за эту долю секунду картинка намертво отпечаталась в сознании. Мы уже повернули, а я все думал о том, что увидел. И чем больше я думал, тем вернее убеждался, что что-то там было не так. Потом я понял, что, несмотря на сильный дождь, животные как будто даже и не намокли. Они не столько блестели от влаги, сколько мерцали, словно подсвеченные изнутри. На них не было грязи. И они не казались напуганными или брошенными.

До меня вдруг дошло, что я никогда раньше не видел здесь лошадей. Я проезжал по этой дороге уже раз пятьдесят, если не больше, я ни разу не видел поблизости ни одной лошади. Ни одной! А сегодня увидел. Причем целый десяток. Они там были. Действительно были. Все всяких сомнений.

– Что-то я раньше не замечал…

Я умолк на полуслове. Мысли кружились в сознании, как белье на предельной скорости отжима в стиральной машине.

О ГОСПОДИ, ЭТО ЧТО, ПРИЗРАКИ?! Я СЕЙЧАС ВИДЕЛ ПРИЗРАКОВ?!

Я едва не закричал. Но не от страха, а от пронзительного удивления перед соприкосновением с чем-то таким, что лежит за пределами человеческого разумения. Впрочем, мой внутренний скептик мгновенно включился и высказался в том смысле, что подобный ход мыслей – прямая дорога в дурдом.

Мне вспомнилась история, рассказанная Мартином Стоуном в Париже. О том, как они с Филом Литменом видели призрачную женщину на коне, которая проехала сквозь стену. Они тогда договорились, что каждый скажет по слову, и Мартин сказал: «Женщина», – а Фил сказал: «Лошадь», – и так они поняли, что видели одно и то же. Я слегка успокоился, переключился на нейтральную передачу и затормозил. Еще до того, как машина полностью остановилась, я включил верхний свет в салоне и повернулся к Скэбису.

– Ты сейчас ничего не видел? Ничего странного? На том поле, которое было перед поворотом? – Я указал взглядом на зеркало заднего вида.

– Нет, вроде бы ничего… А ты что-то видел?

– Помнишь, Бешеный Пес рассказывал про случай, когда они с Филом Литменом увидели привидение? Всадницу на коне? – спросил я. Скэбис кивнул. – Помнишь, они договорились, что каждый скажет по слову, которое подходит к тому что он видел? Ну, чтобы убедиться, что оба видели одно и то же? – Скэбис снова кивнул. – Давай сделаем так же, вот Прямо сейчас. – Скэбис кивнул в третий раз. – Я начну первый и скажу одно слово. А потом ты скажешь слово. Хорошо? Ну, давай. Ты готов?

Дождь барабанил по крыше машины. Дробь была вполне четкой – как будто это сам Скэбис отбивал ритм на ударных. Я сделал глубокий вдох, закрыл глаза и представил себе лошадей, которых видел на поле перед поворотом. Да, я их видел. Они там были. Действительно были. Вне всяких сомнений. Белые лошади, белые лошади, белые лошади. «Белые» или «лошади»? Что лучше сказать? «Белые» или «лошади»?

– Лошади, – произнес я уверенно, громко и четко.

Скэбис беспокойно заерзал, его взгляд заметался из стороны в сторону. Но в итоге он лишь неуверенно пожал плечами. Это был нехороший знак.

– Лошади, – повторил я и дал отмашку: давай. Мысленно я внушал ему: «белые, белые». Он открыл рот – медленно, слов, но боялся произнести то, что хотел, – и у меня закружилась голова.

ОН ТОЖЕ ИХ ВИДЕЛ, ЭТИХ ПРИЗРАЧНЫХ ЛОШАДЕЙ. О ГОСПОДИ. ГОСПОДИ. ГОСПОДИ.

– Коровы! – сказал Скэбис.

Я не поверил своим ушам.

– К-к-коровы?

– Ага, коровы.

– Коровы?! – чуть ли не закричал я. – Какие коровы?!

– Ну…

– Ты видел коров?

– Нет…

– Конечно, ты их не видел. Не было там никаких коров. Ладно, забыли коров. Ты должен был сказать одно слово, которое подходило бы к моему слову. Чтобы мы поняли, что видели одно и то же.

– Да, я понял, – сказал Скэбис. – Просто я малость выпивши, торможу. Давай попробуем еще раз.

– Что значит, попробуем еще раз?! Хочешь, чтобы я повторил свое слово? А смысл?

– Ну, давай еще раз, – теперь уже он дал отмашку: давай.

Третий раз дался мне уже с трудом. Я закрыл глаза и тряхнул головой.

– Лошади, – произнес я усталым и тусклым голосом.

– Жокеи! – радостно выдал Скэбис.

– Ну, блин. – Я отстегнул ремень и взялся за ручку дверцы. – Ты же сказал, что видел что-то странное.

– Я такого не говорил, – сказал он. – Это ты что-то видел. А я вообще ничего не видел. Кстати, а что ты так распсиховался? Ну подумаешь, лошади.

Я вышел под дождь и решительно направился к изгороди. Впрочем, я быстро вернулся обратно в машину. Во-первых, я весь промок. Во-вторых, было вообще ничего не видно. А в-третьих, мне было боязно.

Мне пришлось долго уламывать Скэбиса, но в итоге он все-таки согласился выйти наружу и поработать направляющим регулировщиком – потому что иначе я просто не смог бы отогнать машину задним ходом вверх по узкой дороге к тому повороту у изгороди. Кажется, он решил, что я сбрендил. Честно сказать, я и сам начал думать, что у меня что-то не то с головой. Я поставил машину поближе к изгороди (насколько это было возможно), врубил дальний свет и присоединился к Скэбису под дождем.