Андрей Низовский - Зачарованные клады России

Россыпные серебряные и медные монеты, в основном восточные, золотоордынские и Великого княжества Рязанского — частые находки на пахотных полях в окрестностях Лебедяни. Здесь же был найден резной по кости образок с серебряным басменным ободком с надписью TPOUZA, датируемый XIV веком. В селе Каликино на огороде в 1901 году был найден клад из 568 серебряных ордынских монет и чугунная ваза. Клад рязанских монет XV века весом более фунта был найден в селе Черепянь на Дону, а другой, в котором обнаружены медные и серебряные кресты, восточные монеты и монеты рязанского князя Ивана Федоровича (1409–1458), — в Покрово-Казацкой слободе. Интересно, что по времени происхождения эти находки совпадают с временем легендарных Кунама, Тяпки и пустынника Петра. Видимо, какая-то историческая база под лебедянскими легендами все-таки есть.

Серьезных археологических раскопок здесь не проводилось, хотя разведки по Дону и Красивой Мече открыли большое количество славянских поселений и курганов XI–XIV веков. Пока же здешние древности, как с грустью писал еще в XIX веке исследователь, "изглаживает соха, не дождавшись археологического заступа".

"Тамбовский волк тебе товарищ!" Эта присказка, говорят, родилась из многочисленных, известных еще с XIV века, рассказов о тамбовских "вольных добрых молодцах". Ведь Тамбовская губерния издавна слыла разбойным краем и сохраняла эту репутацию вплоть до первых лет XIX века, когда в соседних губерниях рассказы о разбойниках уже перешли в область легенд. А обширные леса, некогда покрывавшие весь север Тамбовщины, очевидно, и посейчас хранят множество разбойничьих кладов, составленных из награбленного в монастырях, помещичьих усадьбах и крестьянских дворах, добытого в разбитых купеческих обозах.

…Теплым летним вечером 24 августа 1749 года семейство отставного майора Ефима Тарбеева, расположившись на балконе барского дома, неспешно "кушало чай". Солнце закатывалось за горизонт. Семейство уже собиралось отойти ко сну, как вдруг на дороге в клубах пыли показалась конная ватага. Со свистом, гиканьем и стрельбой разбойники окружили дом, ломились на двор. Староста и приказчики, поднятые перепуганным майором, попытались сопротивляться. Вспыхнул короткий бой. В мгновение ока дворовые были порублены-постреляны и разбойники, горланя, вломились в дом…

Майору Тарбееву с семейством удалось спастись буквально чудом. Все его имущество было пограблено без остатка, усадьба сожжена. Но, явившись с жалобой и просьбой о защите в Кадомскую воеводскую канцелярию, майор получил такой письменный ответ: "Воровских людей имееся множество в Шацком и Кадомском уездах, а при Кадомской воеводской канцелярии хотя и имеется отставных солдат весьма малое число, и те стары и увечны и бывают для разсылок по интересным делам в уезде, а при воеводской канцелярии, как при денежной казне, так и при тюрьме, имеются с великою нуждою не более 5 человек, которыми от внезапного нападения помянутыми воровскими людьми в надежде остаться не можно".

Бессилие воевод против разбойничьих шаек можно понять — "воровскими людьми" северные уезды Тамбовской губернии буквально кишели. И было это не в какие-то летописные времена, при царе Горохе, а в XVIII веке, при императрицах Елизавете и Екатерине, когда в Петербурге строил свои великолепные дворцы Растрелли, сочинял вирши Сумароков, Ломоносов с нетерпением ждал "от недр" Отечества новых Платонов и Невтонов. А "Платоны и Невтоны" в это время в недрах тамбовских лесов позвякивали лопатами, хороня очередной клад с награбленным добром, а вдоль тамбовских дорог несся их лихой разбойничий посвист.

Никто не мог чувствовать себя в покое. Разбойным нападениям подвергались даже монастыри. Только в первой половине XVIII века в здешних местах были ограблены монастыри: Борисоглебский на Стану, Чернеевский, Мамонтова пустынь, Адреянова пустынь, Старокадомская пустынь, Проломская пустынь, Дмитриевская пустынь, Спасо-Преображенская Городецкая пустынь, Ризоположенская пустынь. Грабили их дочиста, вплоть до того, что выдирали слюдяные оконницы из окон.

Разбоем и пристанодержательством, случалось, промышляли целые села, и разбой становился как бы местным народным промыслом. В царствование императрицы Елизаветы в Шацком уезде в двух самых "благополучных" деревнях насчитывалось "всего" 14 пристанодержателей. Нападения и грабежи происходили среди белого дня. Летом 1765 года в Шацком уезде разбойник Рейтар Михайлов во главе шайки, вооруженной ружьями, рогатинами, бердышами и дрекольем, напал на село Лемендяевский Майдан и "бил крестьян до смерти". Перепуганные жители разбежались по лесам. Тогда предводитель разбойников, оставив своих молодцов грабить село, уехал и вернулся на подмогу с новым отрядом аж в 500 человек, которые дочиста ограбили село и угнали всю скотину.

Среди разбойников встречались и женщины. В Темниковском уезде прославилась татарка Зляиха Чекашева. Она лихо управлялась с топором и кистенем, ходила грабить на большую дорогу, не брезговала и скупкой награбленного.

Что могли противопоставить разбойникам местные власти? В 1737 году шацкий воевода майор Любовников, доведенный до отчаяния постоянным грабежами на дорогах, послал против разбойничих шаек воинскую команду — целых трех (!) солдат с фузеями. Можно представить себе, как хохотали лесные "добры-молодцы", завидев эту карательную экспедицию! Ясно, что "добры-молодцы" экспедицию поймали, фузеи отняли, а солдат, надавав им по шее, отпустили с богом.

В 1760 году в Большом Ценском лесу (на территории Тамбовского и Шацкого уездов) разбойники появились в таком количестве, что практически парализовали движение по окрестным дорогам. Местные власти с трудом наскребли отряд из местных воинских сил под началом капитана Буторина и двинули его против ценских разбойников. Произошел настоящий бой, в результате которого правительственная команда "по дряхлости и престарелости" гарнизонных солдат была полностью разбита и рассеяна, а начальник ее капитан Буторин убит.

Особенно усилились разбои, как ни странно, в "просвещенное" царствование Екатерины II. Весь край был буквально залит воровскими шайками, а воеводы сидели в городах, боясь выйти за заставу, — там их власть кончалась… Шацкая провинциальная канцелярия с тревогой сообщала в Воронежскую губернскую канцелярию: "Между Тамбовом и Шацком появилось столь много разбойников, что и проезду иметь проезжающим не можно". Со всех сторон неслись просьбы о помощи, но у местных гарнизонов, составленных из престарелых и увечных солдат, нередко не было ни ружей, ни шпаг. Да и те команды, которые были вооружены, со страхом выступали против разбойников — ходили слухи, что "воры" знаются с нечистой силой, и их не берет ни пуля, ни сабля.