Джек Ландер - Войны Роз

Не имея возможности долее откладывать этот щекотливый вопрос, 2 марта Палата лордов назначила Ричарда Йорка протектором. Они сделали минимум того, что могли бы в сложившейся ситуации, и сильно перестраховались, решительно ограничив его полномочия (полномочия герцога Глостера сходным образом были сильно ограничены во время, когда он был протектором при малолетнем Генрихе VI).

…Названный герцог должен стать главой Королевского совета, и поэтому ему дается титул, отличный от титулов других членов совета, однако не звание опекуна, заместителя, правителя, регента или какое другое звание, которое должно подразумевать власть над этой землей, но вышеупомянутая должность протектора и защитника, которая обязывает заботиться об этой земле вплоть до обороны ее, если потребуется, как от внешних врагов, так и от мятежников внутри страны, чего Бог никогда не допустит, во время отдыха короля, и так, чтобы это не нанесло ущерба моему лорду принцу… {67} 67 R. P. V. P. 242.

К концу года король поправился, 9 января 1455 г. Эдмунд Клер (Clere) написал Джону Пастону:

…Да будет благословен Бог, после Рождества король поправился и на День Св. Иоанна приказал своему слуге, раздающему милостыню, отправиться в Кентербери с его пожертвованиями и велел секретарю раздать милостыню в Сент-Эдвардсе.

И в понедельник после полудня королева пришла к нему и принесла с собой моего лорда принца. И он спросил, как зовут принца, и королева ответила, что Эдуард; и затем он воздел руки к небу и поблагодарил Бога. И он рассказал, что, пока он болел, до сего времени не понимал ни что ему говорят, ни что происходит, и не знал, где он находился…

И она поведала ему, что кардинал [26] Джон Кемп, кардинал, архиепископ Кентерберийский, умер 22 марта 1454 г. умер, и король заявил, что он не знал об этом; и он сказал, что умер один из самых мудрых лордов на этой земле.

И мой лорд Винчестер [Уильям Уэйнфлит (William Waynflete), епископ Винчестерский] и мой лорд Сент-Джонс [27] Роберт Ботайл (Robert Botyll), настоятель Ордена Св. Иоанна Иерусалимского в Англии. были с ним на следующий день после Крещения, и он говорил с ними как обычно; и когда они вышли от него, то плакали от радости.

И он сказал, что ныне благодушно взирает на весь мир, и желает того же всем лордам… {68} 68 P. L. I. P. 315.

Сомерсет был выпущен из Тауэра (во время протектората он находился в заключении ради собственной же безопасности). Недолгий протекторат Йорка подошел к концу, и он оставил двор. Проиграв в Палате совета, он взялся за оружие, скорее всего, подстрекаемый Невиллами, его шурином, графом Солсбери и сыном Солсбери, графом Уориком, которые хотели использовать его в своих собственных целях в их вооруженном конфликте с семейством Перси. Король и Сомерсет, надеясь разрешить дело с Йорком мирным путем в Большом совете в Лестере (он был созван в надежде примирить противоборствующие стороны), оставались в неведении относительно его военных приготовлений, пока, уже на пути к Лестеру, не услышали, что он движется на юг. Поспешные попытки в последний момент набрать армию и сконцентрировать силы вокруг Сент-Олбенса слишком запоздали. Когда в ночь на 2 мая королевская армия достигла Уотфорда (Watford), то была лишь немногим больше свиты придворных пэров, которая обычно сопровождает короля: она составляла не более двух тысяч человек. Силы Йорка и его друзей, достигших к тому времени Уэра (Ware), насчитывали около 3 000 ратников. Позднее сторонники Йорка сами вписали в ведомости парламента свои собственные сомнительные аргументы, которые, как им казалось, могли служить в оправдание последовавших бедствий. Под их давлением король заявил:

Наши вышеназванные кузены, опасаясь замышленных против них козней… (Сомерсетом, Томасом Торпом (Thorpe) и Уильямом Джозефом — теми, на кого сторонники Йорка пытались сложить всю вину за события), отправились в Наше присутствие, дабы объявить себя Нашими истинными вассалами, имея сопровождение больше обычного для гарантий их собственной безопасности и противостояния преступным намерениям, так как они искренне полагали, что существуют замыслы напасть на них по пути к нам и казнить… а равно и по другой причине. И для того, чтобы Мы не удивились неожиданному прибытию Наших вышеназванных кузенов, ни манере этого, и чтобы не вызвать у Нашей персоны какого-либо подозрения или недоверия, 20 мая в Ройстоне они написали письма, где говорилось об их намерениях, и перед тем как отправиться к Нам, они послали их Его высокопреосвященству отцу архиепископу Кентерберийскому, канцлеру Англии, чтобы тот показал их Нам, в подтверждение чего здесь приложены их копии. {69} 69 R. P. V. P. 280-281.

Письмо начинается с длинного заверения королю в их преданности и продолжается так:

Также мы понимали, что, поскольку наши враги своими лживыми и хитроумными сетями опутали благороднейшую персону нашего названного верховного лорда и окружили его людьми, вооруженными до зубов, нам придется по прибытии в Его высочайшее присутствие иметь при себе достаточно охраны, чтобы защитить себя от коварных замыслов наших названных врагов, которые не оставляют попыток схватить нас…

…Поскольку, как мы знаем, другим лордам этой земли приказом короля было велено прибыть в его совет, недавно тайно созванный в Вестминстере, но в оном приказе наши имена не были упомянуты среди названных лордов, мы видим в этом проявленное к нам недоверие, и по той причине мы намереваемся с Божьей помощью высказаться и показать, каковы мы есть на самом деле, и заявить свою преданность и вассальный долг нашему названному верховному лорду, намереваясь всеми возможностями устранить подозрение и поклеп, которых мы не заслужили. Кроме того, мы слышим, как наши враги распускают кругом клевету и хулят нас за наше недавнее появление. Заклинаем Вас именем Господа преданностью Вашей названному верховному лорду и от нашего собственного имени увещеваем и просим Вас, чтобы Вы, будучи отцом и архиепископом английской Церкви, по нашей просьбе со всем возможным усердием осудили от имени Церкви на распятии в соборе Св. Павла на весь город Лондон и по всей этой земле, в столь строгой и богобоязненной манере, как предписывает Церковь, тех, кто замыслил причинить какой-либо вред, несчастье или ослабление наперекор процветанию и благосостоянию или нашего названного верховного лорда, или его названной земле.

На следующий день (21 мая) аналогичные оправдания Йорк и его друзья изложили в послании королю, приложив копию письма, посланного ими канцлеру. Они утверждали, что Сомерсет и его приспешники, Томас Торп и Уильям Джозеф, перехватили и конфисковали эти важные документы. В конце концов армия Йорка прибыла, по всей видимости, около семи часов утра 22 мая и заняла свои позиции на Кей Филде (Key Field), несколько восточнее Сент-Олбенса. Генрих и его сторонники вступили в город приблизительно в девять. Сражение не последовало немедленно: согласно давно установленной традиции, нарушенной только в 1461 г. при втором сражении у Сент-Олбенса и сражении при Тоутоне, считалось, что битве англичан друг против друга должна предшествовать некоторая попытка примирения. Переговоры затянулись. Они зашли в тупик после окончательного, непреклонного отказа Генриха сдать Сомерсета его противнику. Сохранилось несколько противоречивых описаний последовавшего сражения. Нижеследующий, найденный в Архиве La Cote d'Or в Дижоне, был написан в течение пяти дней после конфликта скорее всего иностранным резидентом в Англии (я предпочел сохранить стиль этого фрагмента, предложив более или менее буквальный перевод, несмотря на его многие двусмысленности, нежели уничтожить его специфический «аромат» вводя исправления).