Давид Садаев - История древней Ассирии

Дворцовые помещения и храмы занимали площадь около 10-11 га. Все это огромное пространство было застроено разнообразными апартаментами, разделявшимися друг от друга дворами. Главный вход вел в самый большой из 30 дворов дворца, само число которых говорило о его величине. Этот двор занимал площадь около гектара и был открыт для всех приходящих во дворец. Это центр хозяйственной жизни дворца. Направо от двора, на северо-восточной стороне, расположились хозяйственные помещения. Здесь – кухни и кладовые, конюшни и стойла для лошадей, верблюдов, ослов и быков, а также большие сараи для многочисленных колесниц царя, его жен, царевичей и свиты. Тут же находились помещения для многочисленного обслуживающего персонала царя и остальных обитателей дворца. Вдоль юго-западной стороны двора (между ним и гаремом) – множество маленьких кладовых. В одной из них обнаружено огромное количество железных изделий (топоры, ломы, цепи, гвозди и т. п.). Конечно, продолжала использоваться и бронза. Из нее изготовлялись сосуды, украшения и другая утварь (гораздо реже – оружие). Для бронзовых предметов отведено особое хранилище. В остальных кладовых хранились глазурованные плитки, глиняная посуда и т. д.

Прямо против главного входа широкий коридор вел в парадные помещения; его также охраняли крылатые быки.

Если идти этим проходом, никуда не сворачивая, то попадешь в главный двор, а затем в парадный зал дворца, где происходили торжественные приемы послов и сановников, устраивались великолепные пиры и празднества. Стены зала украшали рельефы, изображающие события из военной охотничьей жизни Саргана: все те же знакомые нам картины кровопролитных битв, жестоких осад крепостей, стремительных преследований врагов и торжества победителей. Художники и скульпторы не высекали, однако, на этих картинах надписи. Согласно существующим канонам, они использовали для этих целей оборотную сторону рельефов и т. д. Ведь самому царю надписи не нужны: он сам был участником всех тех событий, которые изображались на картинах.

Кроме картин стены украшали орнаменты, которые обычно состояли из цветов лотоса (в египетской манере) и спиральных линий. Свет падал в зал сверху, прямо с неба – ведь крыши над ним не было.

В этом зале появлялся во всем великолепии царь, окруженный блестящей свитой. За поясом у него – меч и два кинжала, на голове – высокая шапка. Он величественно шел под большим зонтом, который нес над ним евнух; другой служитель держал опахало и отгонял от царя мошек и мух.

Царя встречали торжественной музыкой: придворные музыканты играли на флейтах, арфах и тимианах. Он мог выйти из дворца и другим ходом – через большой двор, ворота которого выходили прямо на «дорогу шествий». Саргон пользовался ею только в праздничные дни.

В южном углу дворца, на женской половине, также было несколько дворов, в которых гаремные затворницы проводили время со своими детьми. Между дворами расположены спальни жен царя. Главный вход в гарем – в центре, из него три двери, увенчанные башенками, вели в различные помещения.

Между этим двором и зиккуратом находилась спальня царя. Она отделана драгоценными породами черного дерева с золотой резьбой по нему; свод над нею украшен орнаментом из розеток, и на стенах изображены крылатые быки и гении с орлиной головой, призванные охранять царский сон «от наваждения». С главным двором гарема спальня царя соединяется особым коридором.

Царские палаты обращены на юго-восток, фасадом к гарему и главному двору. Здесь ворота соединяются с городской стеной. Царь добирался до входа в свои покои, не сходя с колесницы или коня.

Саргон занимал около 20 комнат. В этих помещениях барельефы из гипса, расписанные яркими красками, отражают придворную жизнь дворца. Они расположены вдоль стен широкими полосами.

У царя Саргона было три жены (помимо множества наложниц); главной считалась та, которая первая родит ему сына. Она носила почетный титул царицы, остававшийся за ней даже после смерти царя. Ее жизнь в гареме была непохожа на скучное прозябание менее счастливых товарок. Те были навсегда заперты в гареме и вели тоскливый, однообразный образ жизни. Им оставалось только примерять новые платья да прихорашиваться: румянить лицо, красить брови, ресницы и глаза, целыми днями вертеться перед бронзовым зеркалом.

Положение царицы было намного лучше. Она могла показываться вместе с царем на пирах и торжественных приемах и видеть не только надоевших ей евнухов и рабынь гарема. Кроме нарядов и туалета у нее были и другие заботы: царь дарил ей большие поместья, которыми она управляла лично с помощью великого визиря. Он часто приходил к царице с докладами, и она беседовала с ним даже о государственных делах и политических новостях.

Царица иногда оказывала немалое влияние на своего супруга. Поэтому к ней обращались обиженные, ищущие выгодных должностей просители, добивающиеся милости у царя. Она могла свободно принимать просителей на своем дворе и иногда удовлетворяла их просьбы, что, впрочем, не исключало тайного надзора со стороны евнухов и служанок.

У каждой из трех жен царя были свои особые покои, состоящие из залы, передней и спальни. Стены здесь выкладывались разноцветными кирпичами; у входа в спальню были изображены роскошные гирлянды из пальмовых ветвей, считавшихся эмблемой плодовитости.

Все три покоя располагались один около другого в южном углу дворца, примыкая к двум маленьким дворикам. Весь этот комплекс составлял особую изолированную часть дворца. Доступ сюда тщательно контролировался.

Царица и другие жены царя редко жили в мире друг с другом. Постоянные ссоры и интриги, вечная забота об этикете – все это раньше времени старило затворниц гарема. Но вот подрастали сыновья, и жены уходили из гарема, чтобы поселиться в отдельных апартаментах. Тогда и исчезала у них последняя улыбка. Материнские заботы несколько скрашивали и заполняли пустоту жизни, но теперь и этого уже не было. Тупая злоба, хитрость, мстительность были характерными чертами гаремных затворниц и порождали иногда страшные преступления.

Сын Саргона II – Синаххериб, его первенец, был уже взрослым, когда построили Дур-Шаррукин. У наследника престола был свой двор, свой штат слуг: он мог жить совершенно самостоятельно. Из его апартаментов был особый ход наружу, с северо-восточной стороны, увенчанный двумя башенками, такими же, как у входа в царские комнаты. Отсюда можно было пройти в западный угол дворца особым ходом. Он выходил на большую площадь, где стоял храм.