Сергей Сергеев-Ценский - Пушки выдвигают (Преображение России - 5)

Поцеловавшись, отошли к сторонке, и начались расспросы:

- Ты как здесь?

- Еду же в Москву.

- В Москву? Зачем?

- За песнями, - за чем же еще! Конечно, по делу. На завод. Товарищ один вызвал телеграммой.

- А домой почему телеграммы не послал?

- Послал же! Вчера послал. Как только Колю освободили.

- Вот видишь! Значит, сидел?

- Еще бы не сидел! Спасибо, что только неделю продержали.

- Где же он теперь? Дома?

- Конечно, дома.

- А ты не врешь?

- Зачем же мне врать? Приедете - увидите.

- Мы так и думали, что посадили... Только мы думали, что обоих.

- Ну вот, обоих! Жирно будет по целому таракану, хватит и по лапке... Я дипломную работу сдавал, мне некогда было.

- Сдал все-таки?

- Ну еще бы нет! Теперь кончено, - инженер, с чем можете и поздравить.

- Поздравляем! Поздравляем!

- Да что же толку-то, когда война подоспела!

- Неужели будет?

- Прикажи, чтобы не было... А тебя, Надюха, кто же надоумил теперь Нюрку в Питер везти?

- Сама надоумилась. А что?

- Ничего, не плохо... Позже, пожалуй, труднее было бы.

- Труднее? Я тоже так думала. А почему труднее?

- Вот тебе на - "почему"! Завируха же, конечно, начнется... А мама как?

- Ничего и мама и дедушка... О вас беспокоились.

- Ну, понимаешь, нельзя же было писать: арестован и так далее... Обошлось все-таки, и ладно. А Саша с Геной когда едут?

Даже при самом беглом взгляде, каким обычно обмениваются друг с другом люди в тесной вокзальной толпе, всякий мог бы безошибочно решить, что разговаривают так оживленно брат и сестры: Петя был очень похож на Надю и Нюру и ростом, только немного повыше их: круглое румяное лицо, круглые серые глаза - этим все трое они вышли в мать.

- Где же твой поезд? - спросила Надя.

- А там, на четвертой платформе, - неопределенно мотнул куда-то головой Петя. - Больше часа стоим, и никто не знает, сколько еще стоять будем... Вы тоже тут застрянете надолго... Так что я, пожалуй, вполне успел бы взять билет обратно да поехать с вами.

- Поедем, Петя, в Петербург! - радостно вскрикнула Нюра, но Надя оказалась строже сестры.

- Как же так, Петя, ведь тебе же надо в Москву? - спросила она, сделав ударение на "надо".

- Надо-то надо, да, признаться, что я больше на радостях, что Колю отпустили с подпиской о невыезде. Ему, дескать, нельзя никуда уехать, а мне можно, - вот и поеду... А то в сущности едва ли стоит ехать.

- А что? Почему не стоит?

- Да ведь завод-то немецкий, то есть хозяева немцы, а вот-вот война с немцами... Получается дыня с квасом... Говорят люди, что завод этот тогда неминуемо прикроют... Или, может быть, в лучшем случае отберут.

- Ну что же, это хорошо будет, если отберут, - пылко сказала Нюра.

- Хорошо-то хорошо, да ведь и меня тоже отобрать могут.

- Куда, Петя, отобрать?

- Как куда? В армию, конечно...

- Неужели? Ведь ты же инженер теперь, Петя!

- Что из того, что инженер... У нас, в Крыму, тоже инженеры были из немцев-колонистов - Кун, например, электрик, Тольберг, тоже электрик, и другие - их уже вызвали в Германию служить в армии.

- Как так в Германию вызвали? Почему в Германию, если они наши немцы были? - удивилась Надя и добавила: - И откуда ты это знаешь, что их в Германию вызвали?

- Знаю. Писали мне. Теперь уж их нет в Симферополе. Они ведь отбывали воинскую повинность в Германии и лейтенанты запаса, а там так: запасным посылается карточка, где бы они ни жили, и - пожалуйте на цугундер. Двадцать пять корпусов Германия имеет кадровых войск, а двадцать пять корпусов еще у нее будет без объявления мобилизации из этих вот самых запасных, какие по карточкам явятся. Вот тебе и два миллиона войска налицо!.. Я такие источники раскопал, когда дипломную работу готовил, что прямо малина! Как раз мне к теме это пришлось, только что писать об этом тогда нельзя еще было... Такие открылись горизонты, что как же и не быть войне! В Петербурге что творится!

- А что, Петя, а что именно? - заволновалась Надя.

- Манифестации! Дамы зонтиками машут и кричат: "Долой немцев!" В Германии считают, что мы уж у них в кармане, остается только этот карман застегнуть аккуратно на пуговку, и вся недолга.

- Мы? Огромная страна такая? - запальчиво вскрикнула Нюра.

- Вот тебе и огромная. А порядки наши...

Очень большая толчея была на вокзале оттого, что два поезда стояли здесь в ожидании отправления: однако, кроме пассажирских, тут был еще и воинский поезд и два поезда товарных, но с военным грузом. На такое обилие людей тверской вокзал не был рассчитан, поэтому, кое-как выбравшись из давки на двор со стороны города, именно туда, куда устремились было Надя и Нюра, все трое вздохнули гораздо свободнее.

- Еще войны нет, а уж такая бестолочь, - сказала Надя, - а что будет, если война начнется!

- Призвать меня в армию, думаю так, на этих же днях могут, - отозвался Петя и гораздо более оживленно продолжал: - Но все-таки что же мне делать, в самом деле? Ехать ли в Москву, или с вами назад?

- Бери билет, Петя, голубчик, поезжай с нами! - тут же отозвалась на это Нюра, но Надя, сделав строгое лицо, заметила:

- А если там, в Москве, ты место потеряешь?

- Да теперь ведь, кажется, все места потеряют, - вздохнул Петя.

- Ну, это ведь только твое личное мнение такое.

- Ничего, ничего, приедешь в Петербург, и твое личное мнение станет такое же!

Петя похлопал слегка по плечу Надю, раздумывая, а в это время на вокзале зазвякал колокольчик швейцара, и раздался тягучий басовый голос:

- По-езду на Москву пер-вый зво-нок!

- Ого! Вот так штука! - встрепенулся Петя. - Наш поезд желает двигаться! В таком случае, так и быть уж, поеду!

- Неужели поедешь? - удивилась больше, чем опечалилась, Нюра, а Надя сказала:

- Поезжай, конечно! В случае чего, приехать в Петербург всегда успеешь.

- Резон, - одобрил ее Петя и, взяв под руки сестер, снова втиснулся с ними в гущу вокзала.

IV

Как ни медленно шел почтовый поезд на Петербург, как ни долго стоял он на станциях, все же в десятом часу утра он дотащился до Николаевского вокзала, и первое, чем встретил Надю этот вокзал, - на нем почему-то было непривычно мало носильщиков. Пришлось самим взять чемоданы и корзину и медленно, вслед за другими, тоже отягощенными своим багажом пассажирами, двигаться от поезда к выходу на Знаменскую площадь.

Зато тут, около входных дверей на вокзал с площади, Надя и Нюра увидели первую петербургскую толпу, внимательно читавшую какое-то длинное, видимо свеженаклеенное объявление.

- Что это? - спросила Надя, кивнув на эту толпу какому-то железнодорожнику.

- Мобилизация, - строго ответил железнодорожник.

- Мобилизация? Нюра, слышишь? Мобилизация! Пойдем читать!

И обе, как были, с чемоданами, вместо того чтобы идти к длинному ряду извозчиков и ехать тут же на Пески, на квартиру Коли и Пети, сестры подошли к толпе и подняли головы к белому листу, помещенному достаточно высоко, чтобы передние ряды читающих не могли помешать задним; очень крупными и четкими были и буквы, так что легко читались слова, сколь бы ни был тяжел и зловещ их смысл.