Марион Мелвиль - История ордена тамплиеров (La Vie des Templiers)

7 сентября, миновав лес, армия крестоносцев приблизилась к Арзуфу. На этом переходе тамплиеры шли впереди, а госпитальеры замыкали движение под прицелами сарацинских арбалетчиков. После многочасового и исключительно трудного пути войско (из-за нетерпения маршала госпитальеров) вступило в бой раньше, чем этого желал бы король; но в сражении крестоносцы сломили сопротивление отрядов Саладина и открыли путь к Яффе.

Франкам понадобилось около трех недель, чтобы покрыть сотню километров от Акры до Яффы. Они обнаружили город в руинах и на развалинах разбили палатки.

Флот смог войти в порт, чтобы доставить продовольствие, да и на деревьях они нашли много фруктов: гранаты, виноград, фиги и миндаль. Саладин, который не хотел давать сражение при сомкнутых боевых порядках, отошел в Иерусалим, на пути уничтожив все крепости Палестины, за исключением Дарума, на крайнем юге у границы с Египтом. Амбруаз приписывает ему следующие слова:

С той поры Ричард, кажется, утратил веру в собственную стратегию. [269] По поводу подобной критики стратегии Ричарда см.; Lamb Н. The Crusades. Vol. II, The Flam of Islam. Он держался четыре месяца на равнине Шарона, не двигаясь ни на Иерусалим, ни даже на Аскалон — город, который турки срыли перед отходом. В течение этого времени тамплиеры всем войском возводили крепость Мэтр Жак и укрепили небольшой замок План близ Рамлы. [270] Ambroise. Стих 7212. Они охраняли оруженосцев, водивших лошадей на пастбища; настигнутые однажды сарацинами, слишком многочисленными, чтобы их атаковать, они спешились и сражались спина к спине, пока английский король не бросился им на выручку. [271] Idem. Стихи 7260–7280. В ночь на Невинноубиенных {44} 44 Т. е. в ночь накануне дня поминовения младенцев, перебитых по приказу Ирода: второй день по Рождестве Христовом. они вместе с госпитальерами отправились в горы Иерусалима отловить пару сотен голов скота. Немного позднее они в качестве разведчиков доходили до Дарума.

Английский король все еще колебался, он не смог подчинить себе французов, которыми командовал герцог Бургундский. Из собственных его отрядов слишком многие предпочли таверны и притоны Акры; возвращать их оттуда приходилось ему самому, потому что Гвидон де Лузиньян оказался неспособным на это. Бесстрашный рыцарь, Львиное Сердце, показал себя ненадежным предводителем, и призрак нового Хаттина в горах маячил перед ним. Он даже начал переговоры с султаном.

Наконец в первые дни января 1192 г. войско двинулось в путь к Святому Граду. Рамла была всего в тридцати километрах от Иерусалима — в двух переходах, — но дорога шла через крутые подъемы и отвесные спуски, через ущелья, очень удобные для засад. Крестоносцы продвинулись до Бетенобля (Бейт Наблус), к подножию горы, где их остановили проливные дожди с градом. Одна гроза была столь сильной, что вырвала колья палаток и потопила вьючных животных. Погибли запасы продовольствия, оружие и доспехи покрылись ржавчиной. [272] Idem. Стихи 7635–7650.

В таких условиях тамплиеры, госпитальеры и бароны Святой Земли советовали королю отказаться от штурма Иерусалима: опасались атаки турок еще в горах. Они настойчиво обращали внимание Ричарда и на то, что однажды взятый город в дальнейшем придется оборонять. [273] Idem. Стихи 7690–7720.

Тамплиеры никогда не считали Иерусалим хорошо подготовленным к обороне, пока пограничные с Египтом крепости, такие, как Дарум, Газа, Крак и Монреаль, находились в руках мусульман — это был ключевой момент их политики. Они будут так же противиться штурму Иерусалима в 1219 и 1229 гг. На совете в Бетенобле план тамплиеров явно сводился к укреплению портов и других стратегических укреплений до начала движения вглубь страны. Их мнение, высказанное королю — «на деле придерживать крестоносцев, дабы их желание освободить Святой Град не было выполнено», — исходило из целесообразности. Оба магистра прекрасно понимали, что все им не удастся удержать. Большая часть сирийских баронов только что потеряла фьефы и состояния. Обиженный Конрад Монферратский пребывал в Тире. Во время всей кампании оба монастыря при любых испытаниях проявили дисциплину и доблесть. Когда крестоносцы горько сетовали на жару и холод, на грязь и пыль, тамплиеры и госпитальеры, стиснув зубы, заменяли сторожевых псов. Когда французы или англичане с ностальгией говорили о возвращении на Запад к своим очагам, женам и детям, рыцари-монахи умолкали. Единственным местом, связующим их всех, был Святой Град. Но когда Роберт де Сабле посоветовал Ричарду взять Аскалон и Дарум, прежде чем рисковать наступлением на Иерусалим, его осторожность расценили как новое доказательство «предательства тамплиеров».

Следуя мнению обоих магистров и, возможно, не будучи уверен в своих силах, Ричард остановил продвижение на Иерусалим и возвратился в Рамлу, чтобы двинуться на Аскалон. Разочарование оказалось горьким. Множество французов, покинув войско, отправилось в Яффу, Акру и Тир. Дождь, грязь и холод усугубили всеобщее уныние.

Именно в праздник святого Илария войско охватила печаль и тоска по возвращению. Каждый желал видеть себя мертвым и проклинал день своего рождения, потому что предстояло возвращаться назад. Все войско было в замешательстве, оно слишком устало и исстрадалось. Никто не знал, что предпринять, чтобы забрать с собой снедь, которую привезли; все вьючные животные ослабели от холода и дождей и подхватили лихорадку. Когда же их нагружали продовольствием, они, бредя по грязи, падали на колени на землю, и люди проклинали все на свете и лезли из кожи вон <���…> Войско, мрачное и задумчивое, заночевало в Ибелене, и поутру, до восхода солнца, отбыли те, кто отправился вперед разведывать территорию. Палатки сняли, и войско поскакало во всеоружии: но ни одна живая душа никогда не рассказала бы вам о худшем дне. Ничего подобного в прошлом не было. Рыцари лишились своего продовольствия из-за вьючных животных, которые пали <���…> Вскоре после обеда они прибыли в Аскалон. Они нашли его повергнутым и разрушенным, и пришлось им взойти на руины, чтобы в него попасть. [274] Idem. Стихи 7821–7782, версия Гастона Пари.